Сибирские огни, 1947, № 6

лопало одетому—не тойота. Значат, пять. Это по-моему. А Евсей Маркелыч. оп лучше еще понимает и чувствует. Силь­ но оп заскучал, выходит, не по плечу и •ему. — Сложное дело... — Опять же и не сгонять плот никак нельзя, — все так же ровно, словно рас­ сказывая о незначащих пустяках, гово­ рила Ирина Даниловна, — лес в низовьях очень занадобился. Там ведь тундра сплошная. Сейчас не сплавишь — зимой не привезешь. Год целый потеряется. — Какая все же непредусмотритель­ ность. — При чем здесь непредусмотритель­ ность, — возразила Ирина Даниловна, — вели там, на Севере, целый завод строят. Значит, и лес нужен. Без лееу-то завод не построишь. Вот наш плот и повернули туда. Он ведь тоже был сверх плана у нас. Нет, так все правильно получается, ничего не скажешь, никому упрека не сделаешь. Они помолчали. — Я никогда не был на Севере, — заметил Александр, — знаю о нем только по насльппке. — Па самом Севере и я не была. Рас­ сказывают, интересно. А ведь в Сибири вообще за войну все изменилось. Вон, в Енисейске был маленький завод лесо­ пильный, а теперь судоверфь построили — баржи делают. По Кеми-речке стали лес сплавлять. В Игарке — .это уж сов­ сем почти в тундре, и капуста, и кар­ тошка на поле прямо растет, и не хуже нашей. — Да. Я помню, мне об этом мама да­ же на фронт писала. Приложили люди руки и сделали. —• Человек — он все может, — убеж­ денно сказала Ирина Даниловна. — Да что там картошка с капустой? Я сама в Енисейске ела настоящие крупные ябло­ ки. Сама их с куста даже срывала — яблони там низенькие, кустиками растут. И хотя бы .в теплицах или в питомнике, а то просто в садике у бухгалтера одно­ го. В госбанке работает он. И у каждого было бы, только захотеть. Всего тогда человек может достигнуть. Захотеть — это, по-моему, самое главное. — Да, это самое главное, — согла­ сился с ней Александр. И подумал, что так же вот рассуждает и Варя. Удивительно совпадают их мыс­ ли. Что-то общее движет людьми... ...Ночь плотнее ложится над Ангарой, кроет непроницаемой завесой берега, и редкие огни в селе похожи на звезды. Ворчит и клокочет порог, то словно лас­ тясь и уползая куда-то вдаль, за по­ ворот, то неожиданно и грозно нависая над самым плотом. Костер погас. В ша- лашке тихо. Все спят. На реях вахтен­ ных нет. Плот стоит на якоре, струи во­ ды, звеня и всхлипывая, разбиваются о бревна, о туго натянувшиеся цепи. Где- то на невидимой в ночи косе спросонья тонким голоском вскрикивает речной ку­ личок. Они беседуют у востра очень долго. О чем только не говорят они... ...Перед рассветом с Енисея холодная потянула низовка. Вместе с нею налетела волна влажного, щекочущего в горле ту­ мана. Ирина Даниловна зябко повела пле­ чами — она сидела близко к Александру и наклонилась, словно стремясь собой за­ щитить его от холодного тумана. — Вот и ночь просидели. Спать не хотите? — спросила заботливо и трону­ ла теплыми пальцами погрубевшую на холоде руку Александра. — Нет, не хочу, — ответил он, ду­ мая: «какое хорошее, простое лицо у Ири­ ны Даниловны»... И оба невольно вздрогнули. — Шла бы ты спать, Ирина, — ус­ лышали они за спиной резкий недоволь­ ный голос Евсея Маркелыча, — днем от­ дыхать будет некогда. Не дозволю... Он стоял в дверях шалашки еле замет­ ной серой тенью. Только' сейчас, случайно он появился, или давно подслушивал их разговор? Эта мысль обожгла Александра. В первый раз шевельнулось у него чувство неприязни к Евсею Маркелычу. Какое ему дело? Кажется, все люди взрослые, каждый знает, что делает. Он хотел вступиться, ответить вместо Ирины Даниловны. — И вправду, Евсей Маркелыч, день будет тяжелый, — беспрекословно подня­ лась та с бревна, пошла и оглянулась: — Спокойной вам ночи. Александру спать не хотелось. Он про­ шел вдоль всего плота, вернулся обратно. Остановился близ погасшего костра, зало­ жив руки за спину и раздумывая о том, почему Варя сказала так горько: «Эх, вы!..» — и не позволила даже пойти вместе с пею. Ясно, что все это перепле­ талось с Ириной Даниловной. Что ж, не­ ужели глупая, смопгная ревность? Но, чтобы ревновать, надо полюбить прежде. А любовь так скоро и так просто едва ли начинается... Из шалашки вышла Фима. Сквозь мут­ ную пелену тумана опа не разглядела Александра, прошла недалеко от него к самой кромке плота, нагнулась к реке и стала умываться. Александр стоял, смот­ рел на нее, обдумывая, как подшутить над признанной лежебокой, нынче так