Сибирские огни, 1947, № 6

нашего государственного, общественного строя, совершенно по-новому определивше­ го отношения человека и природы. Недостаточное проникновение именно в это содержание, в этот коренной признак нашего времени, приводит к тому, что в стихах И. Мухачева, К. Седых и других наших поэтов часто преобладает созерца­ тельное отношение к природе, беспредмет­ ное любование ею. В некоторых критических выступлениях справедливо указывалось, что в отдель­ ных послевоенных стихах Ильи Мухачева заметны элементы ухода в созерцатель­ ную пейзажную лирику, элементы немуд­ реной философии «вечной» красоты при­ роды, любование природой вообще, вне связи с временем, с действительностью, которая бушует вокруг. Вот одно из сти­ хотворений 1946 года, где этот мотив ус­ покоенности и пассивного растворения человека в природе находит свое выраже­ ние: В долине сонно, тихо, глухо, Тайга набухла темнотой. И только где-то над Белухой Не гаснет отблеск ледяной. Дремота опор ведет со мною, Как будто думы приглуша. С высокой горной тишиною Моя сливается душа. Поэт воспевает красоту родного Алтая, раскрывает' свою любовь к нему, но это — иногда пассивное преклонение перед природой, сугубо «беспартийная» любовь к пейзажу. Такие мотивы в поэзии Мухачева зву. чат чужеродно, ибо сама коренная тема его творчества предполагает иное отноше­ ние. к природе — активное отношение со­ ветского человека к жизни, хозяина и преобразователя действительности, в том числе и природы. Необходимость более глубокой связи с советской действительностью, глубокого осмысления жизни со всей силой встала перед нашими поэтами, когда мы вдумы­ вались, вчитывались в кристально ясные, высоко-принципиальные указания, данные партией в постановлении о журналах «Звезда» и «Ленинград», в замечательном по глубине мысли и широте идей докладе А. А. Жданова. На примере творчества ряда сибирских поэтов мы можем проследить и некото­ рые истоки тех коренных недостатков и ошибок, на которые указал Центральный Комитет в своем историческом решении. * ** Творчество первого послереволюционно­ го поколения сибирских поэтов, пришедше­ го к костру «Сибирских огней», было весь­ ма разнородно — и по идейным, и чисто литературным качествам. В известной степени сложившимися по­ этами пришли в журнал И. Ерошик, П. Драверт, Л. Лесная, А. Пиотровский— за спиной каждого из них был определен­ ный социальный багаж, определенное влияние литературных школ и направле­ ний, в руслах которых они формировались,, как поэты. В стихах Ивана Ерошина, выпустившего в 1922 году книжку «Переклик», преоб­ ладали мотивы так называемой крестьян­ ской лирики, с огромной поэтической си­ лой раскрытые Сергеем Есениным, под прямым влиянием которого находился и Ерошин. Поэтизация избяниой Руси, пре­ клонение перед вечными устоями патриар­ хально-крестьянского уклада, непонима­ ние, а иногда и прямое неприятие рево­ люционного процесса в деревне, враждеб­ ность к городу — эти мотивы и были ос­ новными в «Переклике»- Тебе одной, любовь моя, Твоим полям, притихшим хатам, Твой новый лик увидел я, Над этим вихорем крылатым. Для сердца чуткого милей Проселков грязные дороги, Чем бритые ряды аллей, Дома архитектуры строгой. Есть вечность у простой избы С ее приветливою печью, — Там знаки тайные судьбы Сплелись с живой мужицкой речью. В этом стихотворении весь Иван Еро- шин того времени, вся идейная и поэти­ ческая суть его творчества. Естественно. что и в стихах о Сибири преобладали эта же мотивы — преклонение перед таеж­ ной, закоренелой жизнью, которую, каза­ лось поэту, не поколеблют и не изменят никакие социальные потрясения и преобра­ зования. В кругу, вернее в плену, этих настрое­ ний И. Ерошин оставался и в последую­ щие годы своего творчества, почему но­ вая, советская Сибирь, борьба за новый уклад жизни остались, по существу, вне поля его зрения. На долгие годы И. Ерошин обратился к богатому и своеобразному материалу — национальному фольклору, особенно ал­ тайскому и хакасскому. Но и здесь поэта в большей степени увлекали экзотическое своеобразие национального быта, обычаев, первозданность природы, внешняя красоч­ ность стиля. В вышедшей спустя почти полтора десятилетия книге «Песни Ал­ тая» Ерошин дал не мало хороших об­ разцов стилизации под национальный фольклор, но тщетно было бы искать в этой книге отражения нового, советского- Алтая. В творчестве недавно умершего старей­ шего поэта Сибири П. Л. Драверта наи­ больший интерес для нас представляет одна примечательная для него черта. Ученый-минералог, исследователь природы Сибири и вдохновенный лирик — певец родного края, Драверт стремился показать к своих стихах взаимопроникновение на­ уки и поэзии. Образ Сибири дан в стихах Драверта своеобразно, как бы сквозь гра­ ни самоцветных кристаллов, что сообщает и неодушевленной природе живые и яркие краски. «Неизвестный еще элемент», открытый ученым Дравертом в «енисейском берил­