Сибирские огни, 1947, № 6

облетевшей с бревен воры устилал склон торы. как. ковер. Стояли йоследние дни августа. Согре­ тый утренним солнцем, воздух был на­ поен тем терпким ароматом, который присущ только плотбищам. Пахло вяну­ щими листьями тальника, свежей сосно­ вой щепой, развороченной бревнами влаж­ ной землей. И все заглушал запах мок­ рой коры. Не один раз за минувшие годы Алек­ сандру приходилось топтаться у наскоро устроенных военных переправ. Там так же. кз к и здесь, грудами лежали бревна п щепки, и так же была наворочена зем­ ля , но ни разу тогда ему не запомнился этот благоуханный аромат подсыхающей коры. Всегда запоминалось только одно: сдержанный шум людских масс, напря­ женно ожидающих своей очереди, черта противоположного берега и жадное стрем­ ление достигнуть ее поскорее. Из шалашки на плоту вышел пожилой мужчина. Широкоплечий, немного суту­ лый. с коротко подстриженной седой бо­ родой. С такой же сединой и на висках, почти вовсе скрытой под низко надвину­ той фуражкой. Он подошел к кромке пло­ та. из-под ладони глянул на Александра -— тот стоял на берегу у самой воды, и негромко спросил: — Ты, что, паря, сюда что ли ме­ тишь? Александр шатнул к самой лодке. — Да. Ты лоцман? — Лоцман. А что тебе? — С вами до Маклаковой поплыву. —■Езжай, :— равнодушно сказал лоц­ ман, — бери, звон, лодку да подплывай. Александр последовал его совету и, работая шестом, быстро перемахнул через стремнину, отделявшую плот от берега. — Так. Отвоевал, значит? Совсем те­ перь? — сказал лоцман, когда Александр стал с ним рядом. — Да. Пять лет. — Побывал за границей, значит? — За границей. — Ну, и как? — Никак, — засмеялся Александр.— дома всего лучше. Лоцман одобрительно посмотрел на Александра. В глазах у него вспыхнули ответные искорки затаенного смеха. — Н-да, в первую германскую я тож>‘ повоевал, — сказал он. — И тоже был за границей, в Галиции. Так, веришь-нет, вода даже и та была невкусная. Да, — он надвинул фуражку совсем на глаза,— на родине-то и воздух совсем другой — леппе дышится, — и ближе присмотрел­ ся к Александру: — А я ведь тебя на празднике, вчера вроде видел? — Был я на празднике. — То-то. А как звать тебя? — Александром. — А я — Евсей. По отцу — Марке- лыч. Так вот. Александр, пошли, что ли, в шалашку? В шалашке. сколоченной из дранья, было прохладно. Ветер гулял в щелях между драниц. Вдоль стен, из конца в конец, тянулись нары. На них — охап­ ки благоухающего сена, какие-то брезен­ ты, дерюжки и неразобранные свертки постелей. Чья-то заботливая рука украси­ ла угол шалашки сочнозелеными пихто­ выми лапками и среди них поместила портреты Сталина, Молотова и Василев­ ского. — По делу куда? — спросил Евсей Маркелыч, присаживаясь на сундучок и выдвигая из-под нар другой для Алек­ сандра. — Нет, в команду к вам. — В команду? — обрадованно вос­ кликнул лоцман. — Это ладно! Это мне кстати! — Скоро поплывем? — спросил Алек­ сандр. — Скоро. Вот получат девчата про­ дукты и тронемся. Постель-то есть у тебя? — У меня нет ничего, — сказал Александр, — весь тут. Я ведь сейчас не из дома. — Да это я так, — заметил Евсей Маркелыч, — поспать на чем найдется. Ночью всегда четверо на вахте стоят. Александру хотелось спать. После ноч­ ной прогулки, на рассвете, пытаясь за­ снуть, он долго пролежал, по глаз так и не сомкнул. Зато теперь сон возвращался и одолевал с диковинной силой. Едва раз­ рывая склеивающиеся веки. Александр слушал Евсея Маркелыча. Слова монотон­ но, как дождь, стучали у него в ушах, а в сознании ничего не оставалось. Не в состоянии более противиться искусу, он влез на нары, подсунул под голову чыо- то куртку с блестящим комсомольским значком на лацкане, и с наслаждением вытянулся на мягком, слегка шуршащем сене. — А ты чей будешь? — расслышал он сквозь сон, набегающий горячей вол­ ной. — Прутовых, — едва шевельнулись губы. — Вон чей! Учителыпин... Гляди, а я тебя и не узнал. Возмужал... Больше Александр не слышал ничего. Вокруг него суетились шумливые волиы морского прибоя, такие, как он видел в Одессе...