Сибирские огни, 1947, № 5

— Семка... — Аркадий страстно сжал его плечи большими, напряженно вздрог­ нувшими руками. — Ты знаешь, как.пах­ нет счастье? — Я не знаю. — тихо ответил Семен. — Эх, юноша! — Аркадий вдруг поло­ жил ему голову на грудь, шумно вздохнул и снять приподнял бледное и такое счаст­ ливое лицо, что Семен радостно и облег­ ченно удивился. — Да что? Да говори же... — Сказать? — Аркадий оглянулся, словно не узнавая комнаты. — Скажу. У тебя хорошее сердце, Семен... Так вот, — он, понизив толос, торжественно произнес: — Женя согласилась быть моей женой! Встал, оцустил руки вдоль тела и так стоял в темноте несколько секунд молча. — Ей мать разрешила. Но обязательно Хочет посмотреть меня. — прервал он, наконец, молчание, — я заеду с практи­ ки. Вдруг не понравлюсь? — Понравишься, — шепнул , Семен, стараясь разглядеть лицо Аркадия, смут­ но белевшее в темноте. Помолчал и еще 'Раз сказал — тихо и убежденно: — по­ нравишься. ...Семен лежал вниз лицом, раскинув ру­ ки. Хорошее, теплое чувство, похожее на ожидание праздника, согревало его. Он гордился там, что такие ребята, как Фе­ дор и Аркадий, дружат с ним, их жизнь постепенно становилась и его жизнью. И все, что было хорошего в друзьях, не ка­ залось Семену завидно чужим, невозмож­ ным для себя: старайся быть лучше и никто тебе не помешает. Он уже находил в себе много такого, что гаежватадо, напри­ мер, Виктору, — во' всяком случае, если бы Семен был комсомольцем, он ни за что. ни за что — лучше бы умор!— не допустил такого обращения с комсомоль­ ским билетом, какое допустил Виктор. А сейчас Семен особенно гордился сча­ стливой тайной, которую Аркадий поведал ему первому... ...Семен совсем уже засыпал, когда ус­ лышал тихую беседу Федора и Аркадия... Наверное, они давно уже разговаривали, •Семен пожалел, что дал дремоте одолеть себя... Посмотрел я сегодня — задумчиво гоаюрил Федор, — у Ватина седые воло­ сы... ire замечал раньше! Старятся, ухо­ дят отцы... Нельзя забывать этого, .нельзя! г— Он долгое время лежал тихо, не шеве­ лясь., Аркадий тоже молчал. — ...И какая последовательность у на­ шей партии во всем, — продолжал Фе­ дор, — десятилетия, из года в год, — борьба, наступление, подполье... а врагов сколько! И вне партии, и внутри ее... и юсе преодолела, все прошла, ни па шаг не свернула в .сторону от своего пути... Дру­ гие партии — козявки, — рождались, пыжились и лопались, а наша — един­ ственная— росла, росла, крепла... Ну ка­ кие испытания ее могут сломить? Нет таких испытаний!' Правда она неодо­ лима!.. Вот, чем больше я живу, Аркадий, тем больше и больше чувствую ответствен­ ность за все: За жизнь, что дали нам... за каждый свой шаг... ответственность в отношении к товарищам, в семье... — Ты согласен с отгонкой Вашйным некоторых наших военных картин? —- вдруг опросил Аркадий. — Это — о будущих войнах? — Да! — Согласен. — Ну. а какие военные картины пра­ вятся тебе? Чапаев — нравится? — Хм. Чапаев! — Федор сердито хмык­ нул, — нашел о чем спросить. «И верно,— улыбнулся Семен, — за­ чем он спрашивает, как будто сам не знает». — Нет, подожди! — Аркадий припод­ нялся иа локте, — не думай, что это во­ просы банальные. Очень важно! Ты что любишь из вашей художественной литера­ туры? — Скажи, что ты читаешь, и я ска­ жу кто ты? — усмехнулся Федор, — дол­ го перечислять. — Ну, у тебя есть все-таки какой-ни­ будь литературный герой? —- ,уже требо­ вательно опрашивал Аркадий. — Кого ты больше всего любишь? Или всех — оди­ наково? — Есть... один... — Кто? Семен приподнял голову с подушки. По­ чему Федор молчит? Кого он больше всего любит? — Павку Корчагина, ■—- неожиданно очень просто, даже как бы с облегчением произнес Федор. Семен медленно опустился на подушку. Все, все, даже любимые герои. — были общими у него с ребятами! — А еще я люблю. — прервал молча­ ние Федор, озорные нотки появились у не­ го -в голосе, — еще : я люблю... Тюльку Стрелецкого и Аркадоку Ремизова. Он громко рассмеялся и, откинув одея­ ло. в несколько шагов очутился у крова­ ти Ремизова, насел на него. —: Ах, так, — глухо, из-под Федора, ’загудел тот, — держись! Мелькнули в воздухе длинные ноги Аркадия, подушка шлепнулась на пол. Смёх й сопение, •мяг­ кие ударьг. — Пусти, — дурачась, жалобно просил Федор. — Семен, включай свет! — загремел Аркадий, —- я его двойным нельсоном -таял!