Сибирские огни, 1947, № 5

как сейчас. Федор работал, не щадя себя. ■Вместе с тем, умелый распорядок дня по­ зволял находить время — больше, чем раньше — для ребенка, для семьи. Разными путями, к разным целям пглн Федор и Марина в своей личной жизни: Федор — молчаливо борясь за Мгрину, она — ожидая Анатолия, , лишь с ним связывая свое будущее, но где-то их до­ рога сходились и не могли не сходиться... — Марина поддержала твое предложе­ ние, — прямо и просто смотря Федору в глаза, сказала Надя Степанова, — мы написали заметку о Трусове. (Ах, Сережка, Сережка! В этой исто­ рии с ним Федор готов был теперь обви­ нять только себя). Надя рассказала о дальнейшем неведе­ нии 'Трусова: декан разрешил ему сдать курс по химии, а Сережка и в ус не дует. 'Вместо того, чтобы готовиться, си ходит и грозит, что куда-то пойдет и «потолкует», — имеет удовлетворитель­ ную отметку по химии, а его заставляют снова сдавать. — Завтра появится заметка и сразу же — общее собрание, — сказал Федор. Дальше Надя говорила о том, какой порядок установился в группе после из­ брания нового старосты. И хотя это был старый порядок, но рассказу Нади выхо­ дило, что он — совершенно новый поря­ док. Рассказывая, Надя останавливалась на тех подробностях, которые особенно должны были интересовать Федора и, вме­ сте с тем, так. как если бы это необходи­ мо вытекало из существа дела. Все так же просто и открыто' смотря в лицо Федора, Надя проговорила, качпуз головой: — Вот, скажи, Федор, а? Него бы, ка­ залось', вам не жить? Помолчав, удивленно разглядывая Фе­ дора, тихо добавила: — Чего поделили, — не зиаю! Федор, склонив голову, задумчиво во­ дил карандашом.по столу. Что он мог от­ ветить? — Я этого не понимаю! — сказала Надя уже у дверей. Постояла, думая о Викторе, решительно вышла. У нее так не будет! *❖* ■Федор■часто задавал себе вопрос: поче­ му Семга Бойцов чуждается людей? Се­ мен избегал бесед на эту тему, — он вновь .замыкался в себе. Внимательно просматривая его доку­ менты, Федор подметил в них одну де­ таль: везде, где надо и- но надо, Семен настойчиво указывал на свое социальное происхождение. Федор несколько раз перечитывал его заявление с просьбой принять в институт. И здесь, между строк, чувствовалось сер­ дитое, вызывающее: «Вот каков я! Смот­ рите, не ошибитесь!» — Ишь ты, — думал Федор, — воин­ ственный, оказывается, мужчина. Да, но что же, все-таки, кроется за этими сухими фактами биографии? Как он жил. как учился, кто его товарищи, всег­ да ли он был таким букой? Федор написал письмо на завод, где раньше, еудя по анкете, работал Семен. Ответ пришел скоро. Директор сообщал уже известные факты. Давал краткую де­ ловую • характеристику, ' выражал свое удовольствие но поводу отличных успехов Бойцова и просил подробнее написать о его жизни. Встретив Семена в коридоре, Федор сга­ за л ему: — Зайди ко мне. Есть одно интересное письмо. Тебя касается. — Меня? — лицо Семена вытянулось. «Какое письмо? Почему меня касает­ ся?» — встревоженно думал он, идя сле­ дом за Федором в комнату комитета ком­ сомола. Федор сел за стол, выдвинул ящик, достал конверт. Селен стоял у две­ рей. — Садись. — Что за письмо? — Ты сядь. Сейчас расскажу. Семен опустился на стул. Что он, Фо- дор,' копается там в конверте? Ну вот, достал письмо, опять медлит, потирает лоб пальцами, посматривает исподлобья. — Какое письмо? — тихо переспро­ сил Семен. — Пишет директор завода... Оттуда, где ты работал. Директор завода! Семен встал и опять сел. Поднял руку с колен, спрятал в кар­ ман, снова опустил на колони и затих с неподвижным, каким-то серым лицом. Что ему нужно, директору! — Директор спрашивает, как ты учиться, как ведешь себя, — медленно начал Федор, наблюдая за товарищем. — Очень интересуется тобой. Прежде, чем ответить, хотел посоветоваться. Тон пись­ ма такой, знаешь... . Он хотел сказать «хороший», но не сказал: так ясно проступала тревога Се­ мена. Она чувствовалась и в лице, и во всей напряженно застывшей фигуре. Тут что-то есть. Наверное, какие-то неудача или промахи в прошлом. Иначе чем же объяснить это волнение Семена? — Какой тон? — Видишь лп, он очень, очень ин­ тересуется тобой, — не сразу, силясь сообразить, в чем же дело, повторил Федор