Сибирские огни, 1947, № 4

Как диалектический материализм рас­ сматривает абсолютную истину? Ленин говорит: «...человеческое мышление по природе своей способно давать и дает нам абсолютную истину; которая складывается из суммы относительных истин». Ну, а докладчик? Он «доказал» «абсо­ лютную» достоверность механики Лагран­ жа и, не сделав вывода,'почему же она все-таки оказалась недостаточной, отмол­ чался, перешел к математическому мето­ ду физики; Но истина от слушателя даль­ ше. чем была, хотя как-будто докладчик и поднялся на высшую ступень познания. Он опять «доказал» совершенную, окончательную верность одной математиче­ ской гипотезы и отбросил ее, затем эту операцию произвел со второй гипотезой, с третьей... Немой, растерянный жест его указывал на безнадежно-уходящую от слушателей истицу. Товарищ Недосекин, неужели это — повторение старого идеалистического ло­ зунга: «Материя исчезла, остались одни уравнения», о котором говорил Ленин свыше тридцати лет назад? ...Закончив писать на доске последнее математическое выражение, Недосекин вдруг ощутил тихое, недоброе молчание зала. Положив мел, Сергей Львович начал вытирать пальцы носовым платком. Это он делал неторопливо, старательно, стояк залу спиной. Повернулся и, мельком взгля­ нув в зал, собрал рукописи и журналы, молча прошел на свое место в первом ря­ ду и сел. Легкий.ветерок перешептывания пробежал по залу и стих. Маленький, ху­ денький человек, тихо сидевший в углу, поднял голову, настороженно прислушался к этому говорку и опять склонился над столам, что-то набрасывая в записную книжку. Но он мог ие беспокоиться, сек­ ретарь парткома, — участь доклада ра­ стерявшегося перед наукой человека, по­ терявшего в нее веру, была предрешена им самим же: докладчик ие произнес еще первого слова, а полторы сотни студентов, сидевших в зале, уже знали, какое будет последнее и смотрели па Недооекина, как смотрят на музейную редкость. Может в этом взгляде, в котором со­ единилось и юношеское, несколько наив­ ное любопытство, и чуть презрительная серьезность приобщенной к знаниям мо­ лодости, — может быть как раз в этом взгляде и прочел Недосекин свое пораже­ ние. Профессор .Трунов поднялся над сто­ лом, седой, взлохмаченный, сердитый. — Товарищи! Желающие выступить,— записывайтесь на -очередь. Говорил Ремизов. В его словах, жестах, выражении лица не было ничего, что могло бы оскорбить личное достоинство Недосекина. Аркадий говорил с той есте­ ственной вежливостью, которая свойствен­ на простым и скромным людям, сильным своей страстью убеждения, поэтому и же­ сты его, — крепкие, будто он рубил слова, — не противоречили спокойному течению его речи, а усиливали. — Воспитан, воспитан! — раздражен­ но думал Недосекин. - Аркадий вскрывал смысл «провалов» в логике доклада Недооекина... — Почему я этого не заметил, почему я на это не обратил внимания? — вол­ нуясь, думал Федор. Под конец выступил Ванин. Он говорил совершенно так, как читал лекции, — с тихой, ненавязчивой, вкрадчивой силой, с подобранными скупыми жестами. Морщин­ ки то появлялись, то исчезали у седею­ щих висков и у небольшого, тонких ли­ ний, рта. Ванин детально разбирал работу Недо­ секина: — Его метод, по существу, метафизи­ ческий. Вот чудо в наше время! — ска­ зал Ванин и в зале засмеялись. — Но тенденция этой работы ясна, хотя автор и защитился провалами в ло­ гике. о которых говорил Ремизов. — про­ должал Ванин и в голосе его пробилась, тихая и упрямая сила, — и тенденция эта настолько порочна, что товарищу Не- доеекину придется в корне пересмотреть свои взгляды, а также привязанности. А привязанности эти очевидны, если всмот­ реться в длинный список источников до­ клада. Подвели вас, товарищ Недосекин, эти источники. Вы желали использовать, как сообщили в предисловии к докладу, последние достижения западной научной мысли И списали свою работу у подни­ мающего голову западного идеализма! При этих словах Недосекин встал, пре­ небрежительно и с достоинством поклонил­ ся и покинул конференцию под напря­ женное, осуждающее молчание зала. Какая-то яркая мысль, — пето о том, каким образом чуждая идеология могла проникнуть в работу Недосекина, и почему он — Федор — этого не заметил, а Ремизов заметил, или о том, что добрый и мягкий человек Ванин на самом деле очень сильный, настоящий комму­ нист, — и еще мысль о прошлых своих заблуждениях, а скорее всего эти мысли вместе осветили Федору все, все... Ванин говорил о войне на Западе, о бе­ шеном натиске западной реакционной идеологи на диалектический и историче­ ский материализм. И будто отвечая Федору на прошлые его раздумья о зна­ чительности будней, секретарь парткома подчеркивал его, Федора, ответственность: