Сибирские огни, 1947, № 4

Виталий ЗАКРУТКИН ВОЛЧЬИ ВОРОТА (Из кавказских записок) С августа 1942 года по февраль 1943 года, когда на тысячекило­ метровом Кавказского фронте шла битва с немцами, я, как военный корреспондент, побывал на всех ос­ новных участках этого гигантского фронта. В ночь с 21 на 22 июля 1942 года я покинул прорванный немцами рос­ товский оборонительный обвод, вер­ хом прискакал в город и в послед­ ний раз посетил свой обезлюдевший дом. Полуоглохший от адской кано­ нады, весь в грязи и копоти, устав­ ший от сумасшедшей скачки по изу­ родованным дорогам и ругани на переправах, я присел со свечой в ру­ ках на! покрытый пылью стул, поси­ дел, закрыв глаза, несколько минут, потом пошел проститься с книгами. Подойдя к полкам, я погладил ладонью кожаные переплеты, и ког­ да по моей руке побежал горячий воск, поднес свечу ближе, чтобы поджечь книги. Но это было' свыше моих сил. Я растерянно оглянулся, взял с письменного стола небольшой бронзовый бюст Толстого, сунул его в вещевой мешок, погасил свечу и ушел. Переплыв через Дон, я при­ вязал коня к высокому причалу и лег в заречной роще. Дон светился кровавым заревом. Горел ростовский вокзал, горела ог­ ромная мельница, горели портовые пакгаузы. Сквозь огненные блики в реке робко светлели изумрудно-го­ лубые отсветы чистого июльского неба. Приложив ухо к земле,, я снова стал слушать тягостные и мрачные звуки. Они наплывали на меня со всех сторон: и! с моря, от древнего Азова, и от горящих ростовских улиц, и справа, от Новочеркасска, и станицы Аксайской. Казалось, им не будет конца. Ровно и глухо урчали по степным дорогам тысячи грузовиков, стучали тележные колеса бесконечных обо­ зов, тоскливо ржали кони, скреже­ тали гусеницы танков и тракторов, и сквозь этот монотонный шум на ближних и дальних речных перепра­ вах слышались невнятные крики злых, усталых людей: — А-аа-ааа! А-аа-ааа! Это кричали возчики, шоферы, гуртоправы, саперы, регулировщики. Иногда, на мгновенье, все замирало — и вдруг становилось тихо, так тихо, что ухо улавливало скрипение коростелей и кваканье лягушек за батайской дамбой. И тогда, сначала еле уловимое, а потом все более резкое и нарастающее, слышалось гуденье немецких самолетов. В ро­ зово-голубом небе вспыхивали мол­ нии зенитных .разрывов, с оглуши­ тельным рычанием проносились чер­ ные пикировщики, тяжко и грозно громыхали бомбы, содрогалась зем­ ля. Потом самолеты улетали. И сно­ ва рождался бесконечно тягостный шум невидимых отступающих ар­ мий, снова урчали моторы, ржали кони, и над донской степью висел тысячеротый придавленный крик: А-аа-ааа! А-аа-ааа! Лежа в роще за Доном, я следил за плывущими по реке конскими трупами и черными обгорелыми брев­ нами, слушал страшный шум от­ ступления и без конца повторял до­ рогое, знакомое с детства: «Что ми шумить, что ми звенить далече рано пред зорями?..»