Сибирские огни, 1947, № 4

— Это ты прав, Гурьяныч, насчет на­ рода, — проговорил он тихо. — Совер­ шенно прав... Па жворе стало сто темнее. Смолкла гармошка в поселке, погасли в домах огни, и сырым, ‘Предутренним холодом потянуло из лесу. Китаев туго запахнул кожанку и, пое­ живаясь, (поднялся. — А все-таки холодок-то весенний, — сказал он с той ноткой радости, с которой чаще всего люди говорят об этой поре. — Весенний, какой же еще, — прого­ ворил Гурьянов, тоже вставая. — Вчера ночью гуси прилетели. Слышал, нет? — Слышал я... — отозвался Китаев, у которого это воспоминанье пробудило зна­ комое тревожное чувство. — Нынче по всем приметам весна доб­ рая 'будет. — заметил старив. Он постоял немного, разминаясь, гладя поясницу, и пошел к двери. — Заговорились мы. Поужинать надо и спать... В избушке стало невыносимо тесно, когда они оба вошли. Бурьянов скинул брезентовую куртку и принялся разво­ дить огонь в небольшой каменной печурке. Китаев вспомнил, как Гурьянов каждый вечер пев на костре у землянки удиви­ тельно вкусную картошку — «печенку», и он сказал теперь об этом старику. — Как же, помню, — благодарно улы­ баясь, проговорил Гурьянов. — Очень ты уважал «печенку»... Я вж раз подумал про нее сейчас, да чего-то не решился тебе сказать... — признался он и смущен­ но погладил свои белые хмуры© усы. — Да что ты, Гурьяныч, — восклик­ нул Китаев. — Давай, давай «печенку». Лук, соль есть? Ну. все, тогда пируем... В избушке пахло сухой сосновой хво­ ей, березовой торой, которая сушилась на лежанке, и еще чем-то, необъяснимо на­ поминавшим Китаеву его детство. Все в этой уютной, обжитой избушке было ему сегодня особенно мило — и сте­ ны, обклееипые пожелтевшими газетами, кое-где 'оборванными на раскур, и приби­ тая в стене полка с незатейливыми сто­ лярными инструментами, всевозможными баночками и склянками, и неяркая лам­ почка под воронкой, сделанной из газеты, и даже неизвестная ему травка в само­ дельном деревянном цветочнике на узком подоконнике. После ужина Гурьянов снял с гвоздя тяжелый овчинный тулуи, разостлал его возле печки, черным курчавым мехом на­ ружу, и 'прошаркал за подушкой. Когда он вернулся, Китаев сидел уже на тулупе и, кряхтя, стаскивал свои огромные, высокие сапоги. Старик остановился, держа в руках подушку в красной с синими цветами наволочке. — Не на своем месте располагаешься, Антон Гордеевич, — сказал он и вивпул на железную койку, — давай-ка, пере­ бирайся... — И не подумаю, — бойко заявил Китаев. — А от подушки не отважусь. Гурьянов отступил на шаг, чтобы Еи­ таев не смог дотянуться до подушки. — Это что же такое... Тут вроде я хо­ зяин, я 'командую... Китаев снял гимнастерку, бросил ее на стул и засмеялся... — А я считаю, — хороший хозяин никогда не притесняет своего гостя. Раз­ ве неправда, Гурьяныч? Лежа на спине с закрытыми главами, Китаев невольно прислушивался во всем звукам, которые в потемках как будто стали слышнее. Почти у изголовья картаво пел свер­ чок, догорали и "чуть потрескивали в печи головешки, а на дворе поднялся ветер, и было слышно, как совсем близко шумит тайга. И Китаеву представилось, что он лежит не в теплой избушке, а в лесной землян­ ке, за тридевять земель от всякого жилья, •что поблизости — Ничего, кроме еже не­ скольких таких же землянок, и ‘Кругом на сотни, может быть, на тысячи верст — тайга. Ему представилось, что он заехал, сюда не на один денек. Что все-все чудес­ но начиналось сызнова, и он, как лесятт. лет назад, пришел в непокоренную, (дикую тайгу и ютится в землянке, чтобы под­ нять город с большими домами, театрами, дворцами... Скоро начнет светать, он вый­ дет из землянки и увидит своих товари­ щей- Кто-то успел уже принести воду с реки, он умоется по-солдатски, поливая себе изо рта. наспех поест всухомятку тут же, у землянки, и вместе со всеми двинется в тайгу, чтобы отвоевать у нее как можно больше квадратных метров и мочью вернуться к этим же землянкам... И, может быть, оттого, что близко шу­ мела тайга, что рядом, как и когда-то. покряхтывал Гурьяныч. Китаеву казалось, будто все это не вьгдумка, не фантазия, что все это именно так и есть. У Гурьяпова, видимо, к перемене пого­ ды. ныла спина, и он не мог заснуть. Услыхав, что и гость беспрестанно воро­ чается, он приподнялся на локте, спросил: — Не спишь. Антон Гопдеич? — Почти сплю... — Видишь, я ж говорил... Отвык уж, небось, так лежать... — Нет. пет, Гурьяныч. не беспокойся, мне хорошо, очень даже хорошо. — ско­