Сибирские огни, 1947, № 4

И острый прут То там, то тут Вонзает в землю беспрестанно. — Ну, как Делишки у вояк? Грехи — огрехи есть ли в поле? Кричит он в ночь. (Старик непрочь1 Подсыпать в шутки свои соли). Звучит ответ: — Грехов.то? Нет! Смотри — сметана — не землица. Вот дед Данил Грехов скопил — И в ночь.полночь ему не спится. Смеется дед На синий свет, И з .за Киткай.горы встающий: — Тут не до сна, Коли весна, А мне, инспектору, тем пуще. Сюда ходи, Туда гляди, Чтоб агрегат, где надо, дважды Огрех срезал, Пырей чесал Все до травиночки... А как ice? И дед свой глаз Скосил на нас, И спрятал хитрый смех в морщинах: — Инспектор вот. Избрал народ, А прежде мыкался в ямщинах. — Был гол. Да вот судьбу нашёл: Хозяйство, роЖь, пшеница, вика... Всё наше здесь. Вот только есть Одна на сердце заковыка. — Шесть ямщиков, Шесть стариков Ведём о Сталине мы споры: Кто из Уды, Из Слободы Умчал родимого в те поры? Как будто я? Или Илья? А может Сокол иль Кандыба? И вот живём — Не разберём, Кому из нас сказать спасибо. И вновь на свет Смеется дед, На свет серебряный с Киткая. — Вот благодать. Тут надо ждать По всем приметам уроЖая! Мо с к в а Солнцу и то нелегко меЖду нами Пройти расстояние в тысячи вёрст, Когда под якутскими злыми ветрами Шумят океаны снегов и берёз! Хребты подымаются, падают реки, Стынут под звёздами шапки.гольцы... Москва! Не твои ли когда.то гонцы Прошли здесь, оставя следы и засеки? А ныне твои самолёты.гиганты Развеяли дым расстояний винтом. И в чуме эвенка играют куранты. И кажется нам: ты стоишь за окном. С тобою Живём мы единою волей, Единым дыханьем, единой судьбой... Ведёт ли артель свои тракторы в бой На вековое целинное поле, Шахтеры ль буравят лесные хребты, В тайгу ль лесорубы врубаются шире — Москва! На суровом лице Сибири Твои вдохновенные вижу черты. Пусть даль между нами снегами одета, Лежат синевою тысячи вёрст... Нет на земле расстояний для света Твоих путеводных рубиновых звёзд.