Сибирские огни, 1947, № 4

— Мы не хотим воевать з<а Гит­ лера и за его чешских и словацких прислужников Тисо, Туку, Маха, но у нас мало силы, — вмешался стотник Станек. — Мы должны ждать, подчиняться и ждать. — Кому подчиняться? — спросил капитан. — Правительству Тисо. — А вы слышали о законном ва­ шем правительстве доктора Бенеша, который пока находится в Лондоне? — Очень хорошо слышали, — оживился стотник. — Но мы дол­ жны ждать, и мы ждем. Мы нена­ видим немцев и любим русских. — У нас нет свободы действий, — сказал Марцели. — В Словакии, в военном министерстве, сидит не­ мец Блоцке, который повелевает на­ ми, как турецкий падишах. Когда этому Блоцке не понравился коман­ дир нашей дивизий генерал Авгу­ стин Малар, то этого было доволь­ но, чтобы отозвать нашего генерала из Таганрога в Чехословакию и об­ винить его в сношении с большеви­ ками. Когда немцу Блоцке не по­ нравился второй наш генерал Иозеф Туранец, его тоже отозвали в Прагу и, хотя он был наполовину венгерец, обвинили в чешско-большевистских идеях. Теперь нами командует гене­ рал Штефан Юрех, а к нему при­ ставлен немец-полковник Дацауэр. Он числится начальником артилле­ рии, но ничего не делает, спекулиру­ ет валютой и сахаром и пишет до­ носы на нашего генерала. — А командиры полков у вас че­ хи или словаки? — спросил капитан. Нет, — угрюмо ответил Мар­ цели, •— их немцы подозревают в измене. Двадцатым полком у нас командует венгерец Маркус, на­ цистская собака, а двадцать первым — немец Шнейдер. И в каждом полку есть немцы шпионы. Они да­ же не прячутся и, вместо словацко­ го креста, носят на кокарде свою поганую свастику... Курносый чатник Туяега, блестя озорными глазами, усмехнулся и сказал на?я: — Немцы собаки, но мы их ду­ рим. В нашем блиндаже живет не­ мец, фельдфебель Крамер. Мы по­ ставили у себя радио. Включаем Москву, а ему говорим '— Брати­ слава. Он все равно по-словацки не понимает. Слушаем Москву каждый вечер. И мы довольны и он дово­ лен. Все засмеялись. Надпоручик Мар­ цели стал расспрашивать нас о жизни в Советском Союзе, о лаге­ рях военнопленных, о колхозах, ко­ торые работают в тылу. — А почему вы лично не перей­ дете к нам, если вы так ненавидите немцев? — спросил политрук. — Я уже думал об этом, пан по­ ручик, — серьезно ответил Марце­ ли. — Но считаю, что единичный переход офицеров на сторону про­ тивника есть дезертирство и преда­ тельство по отношению к това­ рищам. Другое дело — переход целой ротой или батальоном. Это уже есть политический акт. Я знаю, что отдельные солдаты моей роты перешли на вашу сторону. Я не до­ кладываю об этом начальству, но и солдатам не помогаю. А когда уз­ наю, что вся моя рота готова пе­ рейти к русским, — я перейду вме­ сте с ней. Мы помолчали. Володя, важно пыхтя сигаретой, спросил басом: — А летчики у вас есть? Маленький слободник Шустек, несмотря на укоризненный взгляд Марцели, охотно пояснил: — У нас тут одна словацкая лет­ ка. В ней летчики-словаки и тринад­ цать машин. Десять машин «Мес- сершмитт» и три биплана нашей марки «Аэро»... — Володя, прекрати эти вопросы, — сердито сказал капитан. Оценив деликатность капитана, надпоручик Марцели, улыбаясь, кивнул головой и сказал, повернув­ шись ко мне: — Когда мы перейдем к вам, мы все расскажем сами. Через несколько минут словаки поднялись и стали прощаться. У всех у них были грустные лица. Пожав нам руки, словаки ушли. Я взглянул на часы. Наше странное свидание длилось тридцать девять минут. А через пятнадцать минут над горой Лысой взлетели ракеты № с обеих сторон захлопали частые выстрелы.