Сибирские огни, 1947, № 4

Опушка темнела шагах в шести­ десяти от нас. Озаренные коротки­ ми вспышками выстрелов, на ней сверкали корявые стволы грабов, где-то в глубине ворчало, трещало, ворочалось живое чудовище, кото­ рое должно было выползти на поля­ ну и ринуться на нас. Я не сводил глаз с опушки и у меня лихорадоч­ но билось в мозгу: отобьем или не отобьем? И вот я увидел . неприятельских солдат. Я увидел их только тогда, когда они успели выскочить из леса и пробежали несколько шагов, ми­ новав полосу тени от высоких де-' ревьев. Полная луна светила за их спиной, и мне были видны темные, согнутые в поясе фигуры бегущих к нам людей. В грохоте выстрелов я не сразу понял, что они стреляют прямо по нам. Над моей головой прожужжал отбитый от камня ос­ колок. Бешено заработал пулемет Глуза, потом пулемет Сартони. Со всех сторон мелькали оранжево-си­ ние огоньки выстрелов. Справа, над моим ухом, трещал автомат Володи. Темные фигуры забегали по краю опушки, стали падать. Нажимая на спусковой крючок маузера, я вы­ стрелил шесть раз под ряд и почему- то считал каждый выстрел и думал, что надо стрелять обязательно, так как, если замолкнет мой пистолет, меня сейчас же убьют. Сколько времени прошло, пока отбивали ата­ ку, я не представлял. Потом темные фигуры исчезли. Снова трещал валежник в лесу. Умолкли наши пулеметы. Выстрелы, все более глухие и редкие, затихали где-то внизу. Уже что-то говорил по телефону старшина Глуз, что-то кричал Володя. Мне было очень жарко. Расстегнув ворот гимнастер­ ки и сняв пояс, я сел у камня, под которым лежал, достал жестяную коробку с табаком и стал сверты­ вать папиросу. Руки мои дрожали, табак сыпался на колени, но я сме­ ялся и говорил Володе чтс-то весе­ лое. Потом я услышал, как старши­ на Глуз громко закричал: — Санитары, в лес! Второму и третьему отделениям убрать трупы! Вместе с другими я пошел по го­ ре, но Володя остановил меня и сказал, указывая на неподвижно ле­ жащего сержанта с забинтованной; рукой: — Сержант Кулагин убит. Этот сержант во время атаки ле­ жал в трех шагах от меня, но я не заметил, как он погиб. Теперь я с удивлением и жалостью смотрел на его открытый рот, залитое кровью лицо, круглую култышку левой ру­ ки, обвязанной бинтом. — Вчера ему прострелили палец, а он не захотел уходить, — тихо сказал Володя, — надо дочке его написать, у него дочка в Красновод- ске живет, эвакуированная. Потом мы с Володей осматривали другие трупы — наших и словаков. Светила луна, сладко пахло поро­ хом. Бойцы громким шопотом гово­ рили друг другу о том, как они стреляли и как по ним стреляли, кто в каком месте лежал и что при этом видел. Как й всегда в таких случаях, у каждого получалось, что он был на самом опасном месте, но сумел сделать так, Что все закон­ чилось хорошо. Я тоже рассказывал Володе, как стрелял, и слушал во- лодин рассказ о том, как у него заел автомат, а он стал стрелять из винтовки и свалил какого-то сло­ вака, который бежал к двум сос­ нам. ^Володя даже показывал мне эти сосны — они росли отдельно, шагах в тридцати от хода сообще­ ния. Среди двенадцати убитых и двух тяжело раненых ‘словацких солдат, — их вместе с нашими ранеными унесли санитары, — оказалось че­ тыре мертвых немца. На их петли­ цах блестели эсэсовские значки, а на левом рукаве были шевроны и черные ленты дивизии «Викинг». Старшина сам осмотрел трупы этих немцев, взял их документы и сооб­ щил по телефону в батальон, что на участке его роты появились эс­ эсовцы. Минут через сорок после того, как была отбита ночная атака, старшина Глуз приказал возобно­ вить работу. К этому времени в лес ушли новые секреты и вернулась из боевого охранения смена сержанта Федькина. Опять застучали по гра­ ниту железные оси, и к сладковато­ му запаху крови и пороха прибавил­ ся запах пота. Спать не ложился ни­