Сибирские огни, 1947, № 4

мешки с солью: — «мяса будет сколько угодно, — говорят они, — лишь бы хватило соли». Но за все­ ми этими разговорами о пещерах, о кабанах и диких грушах скрыва­ ются тревога и глубокая грусть. Каждый думает только об одном: немец загоняет нас в горы, дальше гор итти некуда; значит, горы — это последний рубеж, за которым победа или смерть. Мы подходим к селению Горячий Ключ. Тут красивые места: холмы, дубовые перелески, зеленые поляны. По полянам бредут тысячные отары овец. С овцами беда: сгрудятся на дороге, станут, тесно прижавшись спина к спине, и стоят, как серое окаменевшее море. Длинные колон­ ны машин и обозы ждут, пока смуг­ лые чабаны, щелкая бичами, разго­ няют овец гортанным криком: ор- ра! ор-ра! Еще глубже, по перелескам, дви­ гаются огромные стада коров А кон­ ские табуны. В лесу трещат сухие сучья, всадники с собаками сгоняют коров поближе к дороге. Весь этот громадный, растянувшийся на де­ сятки километров! поток поднимает­ ся все выше и выше, туда, где си­ неют безмолвные горы. Теперь вся надежда на горы. «Там, в горах, — думают люди, — мы остановим наступающих немцев; там, в ущельях на недоступных тро­ пах, захлебнутся жестокие атаки немецких танков; там, над непро­ ницаемой зеленью вековых лесов, бессильны будут вражеские самоле­ ты, за каждым 'камнем, за каждым деревом немцы встретят там смерть...». Над рекой Псекупс поникли се­ ребристые вербы. Красными огонь­ ками мелькают в рощах ягоды ря­ бины, лиловым блеском светится бу­ зина. На островках и на берегу, словно белый птичий пух, пахучая кашка./ Короткий отдых. Под старой вер-t бой лежат мои случайные спутники: младший лейтенант Слепченко, ра­ неный старшина — грузин Ангулад­ зе с забинтованной головой, черный от масла шофер Сережа, две де­ вушки-санитарки и говорливый стар­ шина Семен Иванович, которого мы подобрали у моста под Саратовской. — Ночью придем в горы, — за­ думчиво говорит Ангуладзе, — не­ мец гор не возьмет. Там, где прой­ дет ишак или буйвол, танк не прой­ дет. Там, где летает орел, «Юнкере» не полетит... Ангуладзе долго говорит о горах, о глубоких теснинах, о старых тро­ пах, и в его рассказах синие горы встают перед нами, как земля обе­ тованная, как убежище, в котором излечатся раны и в победных боях с врагом утихнет обида за Ростов.. Армавир, Майкоп, Краснодар. — В горах мы посчитаемся с немцем, — уверенно говорит Ангу­ ладзе, — тут мы из него шашлык сделаем... *' Гнетущие мысли одолевают меня. Сегодня знакомый топограф сказал мне, что Пятигорск взят немцами, и я не знаю: успела ли уйти моя семья. Перед вечером я пересмотрел вещи в своем дорожном мешке, раздал лишнее белье, выбросил вся­ кую мелочь, — горы требовали лег­ кого груза. Когда стемнело, мы двинулись дальше, к перевалу Хребтовому, между Тхамахинским хребтом и хребтом Котх. Это довольно крутой перевал. Люди сошли с машин и с телег. Густой поток отступающих полков медленно ползет вверх. Во­ оруженные камнями и бревнами, бойцы подталкивают машины, на остановках подкладывают бревна под колеса, помогают уставшим ко­ ням тащить телеги, на плечах вы­ таскивают тяжелые пушки. Все это делается в полной темноте, шофе­ ры не включают автомобильные фа­ ры, так как над нами беспрерывно кружат немецкие разведчики. Подъем на перевал очень опасен и труден. Узкая дорога вьется вдоль глубоких, поросших лесом ущелий. На крутых! поворотах люди поддер­ живают плечами кузовы машин, но уже, как нам сказали, несколько машин передней колонны сорвалось в ущелье. Перед рассветом назначен привал. Смертельно усталый, я бросаюсь на траву. Вокруг лежат сотни бойцов. Между деревьями, как блуждающие огоньки, мелькают светляки. Со всех сторон слышится монотонное