Сибирские огни, 1947, № 4

И отопил, боком, подозрительно по­ смотрев На Федора. — Ну, здорово? Что ж ты молчишь? Или ты одобряешь это... заступничество? Что-то звероватое было в его черных стремительных глазах, в прямых, юноше­ ски разведасутых нешироких, но сильных плечах. Смотря на него, Федор не испы­ тывал неприязни — ни от его слов, ни от того, что тот но скрывал своих чувств к Марше. —- ни сейчас, ни прежде, в деревне, когда Марина была девршьой. Но его удивило заступничество Вшсгора. Тот никогда не выражал особенно род­ ственных чувств к нему, чем, впрочем, отвечал ему и Федор. Пряча усмешку, Федор спросил: — Ну. а если б я тебя предупредил: не крутитесь, молодой человек? % Анатолий не ответил на вопрос. Неве­ село, спрятав руки за спилу, он наблю­ дал за .другом. — Продолжай, продолжай, — утрюмо произнес он. — Дурачок ты, — незлобиво сказал Федор, -— если у Марины есть чувство ко мне, — он чуть покраснел прн этом, — сколько ты нн крутись — бесполез­ ны твои хлопоты. Ревность — одна из отвратительнейших черт в человеке. Че­ ловек. должен быть свободным — в мыслях, в поступках, в чувствах. Сво­ бодным н честным! — Это у тебя не из книг? — подо­ зрительно спросил Анатолий. — To-есть, ты хочешь сказать: не мое? Я лгу? У меня не так? — Да. . , — Если б у меня это было не так. я давно бы тебя спустил с лестницы, а Марине устроил бы сцену. UrafKwnra. вигшо, не совсем уверил этот аргумент. Он постоял, хмурясь. — Ну, ладно! Наплевать н забыть. 15 день отъезда он зашел к Марине проститься. Они были вдвоем в комнате, — Ты приедешь летам? •— спраши­ вала Марина, стоя далеко от него, у тум­ бочки, Анатолий — у дверей, цепко расставив ноги, с темным и недобрым блеском в глазах. ж: — Если не заставят —* не приеду. — Кто не заставит? — Институт. Партком. Для проверки договора, — односложно отвечал он. Марина медленно подошла к нему, ос­ тановилась, опустив руки вдоль тела. — Я хочу, чтоб тебя заставили, — тиХо сказала она. не сводя с него стран­ но мерцающих больших глаз. — А зачем? — Анатолий смотрел на нее. прищурив глаза, будто он смот­ рел на свет. — У тебя есть муж, ребе­ нок, — в голосе его простуннлн насмеш­ ливые и жесткие ннггонаагпи. — Я не хочу думать о Федоре... — все так же, не -меняя выражения липа, сказала Марина. — Ты сошла с ума... — с расстанов­ кой произнес Анатолий. — Нет. — она качнула, головой. — я Все больше убеждаюсь, что нам луч­ ше. разойтись... — Сошла с ума! — сразу побледнев, прошептал Анатолий, зачем-то оглянулся, провел ладонью но лбу. — Я совсем с т о б о й ПОССОРЮСЬ. Они некоторое время помолчали, смот­ ря друг на друга. — А разве того, что раньше... у тебя ко мне уже ничего нет? — вдруг со’ спокойной улыбкой, мягко и светло ожи­ вившей ее лицо, опросила Марша. — Нет, ничего нет! — почти крикнул он, но во-время осадил голос. Стиснув руку Марины, твердо сказал: — Подожди. Подумай. Не спеши! Н... — оп помолчал, неотрывно смотря в ей глаза: — Протай. Тряхнул руиу гг, тяжело повернув­ шись. вышел, успев расслышать ее по­ следние слова, сказанные со счастливой и лукавой улыбкой: — Я буду ждать... Запомни! Придя к Федору, уставив в него расши­ ренные глаза. Анатолий жарко сказал: — Пу, Федор! Если ты потеряешь Марину... Он не кончил, сжал челюсти, глаза у него странно и зло посветлели. — Я этого боюсь. Толя, — тихо про­ изнес Федор. — Она перестала со мной даже разговаривать. — Так вот, Федор. — оправившись, сказал Анатолий, — если потеряешь ее — сам будешь виноват. Уважай ее про­ стые человеческие радости. Тай ей эти радости. Не все родились подвижниками. (Яга одинока с тобой. * — Поздно, Толя... Она сама теперь ничего не хочет от меня. — Пе знаю. Я не хочу ничего -совето­ вать. Я плохой советчик. Но- с м о т р и — может не поздно поправить дело. А я к тебе уже долго я-е приеду! — Ну, ну. не городи глупостей. — Федор неловко и грустно улыбнулся. — Нам с тобой еще на футбольном поле встречаться. В договоре — спортивные состязания есть, вабыл. капитан? — Забыл... капитан. — Анатолий поч­ ти с суеверным страхом уставился в друга.