Сибирские огни, 1947, № 3

ные разговоры по поводу предстоящего собрания. Много недовольства комсоргом накопилось у комсомольцев за последнее время. Организация, можно сказать, самая большая по всему району — двадцать семь человек. Всю войну работали куда лучше, а были-то какими — подростка­ ми. Бывало, по району, да и по области в пример ставили. Взять хотя бы звено Дуси Морозовой, на всю область слави­ лось, а вот в прошлом году получилась неудача. Работали здорово, а результаты оказались хуже, чем ожидали. Поэтому Дуся и сейчас еще ходит, как не своя. — Виновато, конечно, и правление колхоза, — говорила Дуся, — и комсо­ мольская организация. Все думали, 'что это мое личное дело, как будто только я со своим звеном должна за урожайность болеть. Я и сама оплошала. Вот сегодня, если будет вопрос стоять, я юсе выскажу. — Обязательно выскажешь, — под­ держивала Таня Кащеева, — мне кажет­ ся, что этот вопрос надо специально по­ ставить на повестку. — Мы его поставим! — угрожающе ответила Дуся. Комсомольские страсти особенно разго­ релись после награждения передовиков сельского хозяйства. В соседнем колхозе в звене высокого урожая комсомолки На­ таши Жарковой урожай получили двадцать три центнера. Звеньевую наградили орде­ ном Трудового Красного Знамени. От этого почет и колхозу и комсомольской органи­ зации. — Про Наташку я ничего не скажу,— обиженно говорила Дуся, — работница хорошая, только мы тоже не хуже их. Если нам сделать все, как следует, мы их ■обгоним. — Из-под белого полушалка глядели упрямые глаза хозяйки, которая во второй раз уже не оплошает. Высказав своп обиды, она плотно сжала тонкие гу­ бы и поглядела, как бы ища поддержку у своей подружки. — Тася не даст мне со­ врать. — Наш участок долго не пахали, — начала Тася, — я тогда говорила Полин- ке: «Давай, говорю, соберем комсомольское собрание», а Полина не собрала. Хоть,.она и сестра * е , а я окажу, что работать она стала хуже. Легкая на помине, из конторы 'вышла Ботпнева и глухо объявила.: — Заходите, что ли... * * * В конторе две комнаты. В первой горит свет, а вторая комната, видимо, бывшая горница, открыта, но не освещена, — это кабинет председателя, которого пока еще нет. В комсомольской организации боль­ шинство— девушки. Ребят — всего четыре человека. Первую скамейку у окон заня­ ло звено Дуси Морозовой. Ближе в столу села звеньевая, плотная круглолицая де­ вушка, ей около двадцати лет. Пятилетий стаж полевой работы сказывается в ску­ пости движений и какой-то внутренней собранности. Рядом с ней. по левую ру­ ку, села ее подруга Тася, такая же плот­ ная, с мягким белым лицом и спокойными серыми глазами. Она менее уверенна, да­ же немного смущена, как-никак, у стола стояла ее родная старшая сестра, кото­ рой, вероятно, крепко достанется. Тася осторожно глядела на нее, стоявшую с листом чистой бумаги в руке. Лист бу­ маги дрожал в руке Полины и выдавал ее внутреннее состояние. Тася, заметив это, даже отвернулась и стала смотреть на своих подружек слева — там сидели две Мани. Одна черненькая, Другая беленькая с робкими чертами подростка. Вторая Маня глядела так, как будто спрашивала у всех — что же теперь будет? Но отве­ чать никто не собирался, все рассажива­ лись. передвигая скамейки, а усевшись, принимали непроницаемое выражение, так что она с беспокойством окидывала свои­ ми голубенькими глазками из-под белесых бровей то1комсорга, то секретаря райкома комсомола, делавшую вид, что ее дело де­ сятое. Ребята терялись между ними, как з цветнике. Саша Миклюхия и Коля За- ворин выглядели здесь самыми взрослыми, хотя каждому было не больше восемнад­ цати лет. В контору вошли председатели колхоза и сельсовета. Две девушки уступили им места, а сами перешли к «запечникам», к груше комсомолок, севших у печи, боль­ шинство из которых за последнее время делало прогулы. Все притихли, ожидая от­ крытия собрания. А собрание открывать было, видимо, трудно. Комсорг стоял у стола и никак не мог поднять головы и произнести нужные слова. Трудно стоять перед лицом своих товарищей, когда чувствуешь перед ними свою вину. В эту минуту нельзя солгать ни перед ними, нм перед своей совестью, ставшей вдруг совестью всего коллектива. Наконец, она подняла свое виноватое ли­ цо и, минуя все формальности, прогово­ рила: — Давайте председателя и секретаря. — Заворина Колю!.. — Мотю Ботиневу!.. Выдвинутые кандидатуры прошли поч­ ти единогласно. Мотя принялась за прото­ кол, а Николай Заверни, русоволосый па­