Сибирские огни, 1947, № 3

-устраиваться на ночевку, ожидать рас­ света. Мальчик сошел с лыж и, притоптав ногами снег, оглянулся вокруг. Со всех сторон надвигалась темнота. Тайга ста­ ла казаться еще более густой и непрохо­ димой. Мохнатые пихты и ели приняли самые причудливые формы... В это время где-то высоко пронесся ветер. С шумом качнулись вершины де­ ревьев, с веток посыпались наземь комья снега. Невдалеке послышался скрип над­ ломленного ствола... Ветер затих так же внезапно, как и начался, но в потревоженной тайге дол­ го еще раздавался сдержанный рокот и жалобно поскрипывало больное дерево. А потом пошел снег. Маленькие, лег­ кие снежники посыпались на землю ра­ зом, будто из развязанного мешка. Стал­ киваясь и цепляясь друг за друга, они наполнили воздух белой мутью, со сла­ бым шорохом просеивались между веток, покрывали пышным пухом все, что встре­ чалось им на пути.; В этой пухлой пеле­ не стали постепенно тонуть и следы «Вешки», и только что проложенная лыжня... Вася понял, что случилось самое страшное: теперь он не сможет ни пре­ следовать , «Вешки», ни возвратиться в совхоз. Снегопад отрезал ему все пути... Мальчиком овладел страх. Поспешно став на лыжи, он бросился в ту сторо­ ну, где, по его мнению, был расположен звероводческий совхоз. Невидимые в темноте колючие ветки больно хлестали по лицу, одежду рвал цепкий сушняк, лыжи чуть не на каж­ дом шагу упирались в бурелом, но Вася, не обращая ни на что внимания, мчался вперед. И чем быстрее он бежал, тем ■более жуткой казалась ему эта угрюмая, выжидающе затихшая тайга. Вдруг лыжи скользнули в сторону, и Вася, потеряв равновесие, упал. Он ку­ вырком скатился в какую-то яму, до крови расцарапав щеку о торчащую ко­ рягу. Отплевываясь от снега, мальчик с тру­ дом поднялся на ноги, выбрался на ко­ согор. Там он долго ползал на коленях, разыскивая растерянные лыжи и шапку. И когда все было найдено, Вася при­ слонился спиной к толстому кедру и, усмехаясь, громко сказал: — Тоже... соболятник!.. Он представлял, как смеялись бы над его растерянностью в совхозе. И одного этого было достаточно для того, чтобы мальчик.забыл о своем недавнем страхе. В самом деле, ведь ничего особенного. с шим пока не случилось. Завалило снегом лыжню? Невелика беда! Утром он разы­ щет направление. Не надо только терять голову... Вася стал думать, как бы вел себя на его месте Иван Данилович. Он, конечно, не побежал бы куда глаза глядят. Нет, Иван Данилович поступил бы по-иному. Он, прежде всего, нашел бы подходящее место для ночевки. Такое, например, как вон под тем вывороченным с корнем де­ ревом. Очень удобное местечко, только пихтовых веток туда следует принести побольше, чтобы сидеть не на снегу... И Вася, достав из кармана перочин­ ный ножик, занялся заготовкой «лапок». Он так увлекся этим делом, что не об­ ратил особого внимания на разгулявший­ ся ветер. Устроив под выворотнем подобие бер­ логи, мальчик с удовольствием лег на пахцущую смолой постель и только тог­ да почувствовал, как он устал и прого­ лодался. Отрезав от краюшки толстый ло­ моть, Вася с аппетитом стал 1 грызть мерзлый хлеб, размышляя о том, как все-таки хорошо, если человек не теряет­ ся в любой обстановке... А над тайгой в это время мчались по ветру тучи снега, и деревья, широко рас­ качиваясь, наполняли воздух шумом и грохотом. Начиналась пурга. 15 Земля тонула в бушующем мраке. Непроглядные тучи, деревья, снег — все сплелось в беспорядочной, дикой пляске. Глухо стучали вершинами друг о друга могучие кедры, и на землю грузно пада­ ли обломанные сучья. То и дело раздава­ лись звуки, напоминающие отдаленные раскаты грома, — это рушились отстояв­ шие свой век лиственницы. Где-то ввер­ ху, беснуясь, выл ветер, взметая под не­ беса растрепанные снежные космы... Этой ночи, казалось, не будет конца. Она тянулась так долго, что можно было подумать, будто тьма овладела всем ми­ ром, и солнце не в силах побороть и рас­ сеять ее... Лежа в своем убежище, Вася не мог уснуть. Было холодно. Короткая ватная телогрейка почти не защищала от ветра, и сухие, колючие снежинки набивались за воротник и в рукава. Мокрая от пота и теперь остывшая рубашка, прикасаясь при каждом движении к телу, вызывала зябкую дрожь... Но больше всего беспо­ коили мысли. Тревожные, безрадостные они проползали в голове непрерывной ве­ реницей, и не было никакой возможности отмахнуться от них, забыть.