Сибирские огни, 1947, № 3

миллиона рублей дохода. Широко извест. ны яблоневые сады в Алтайском и Крас, ноярском краях, в Кемеровской области. То, что поэт считает будущим, уже на­ стоящее, и это лишний раз убеждает нас в том, что смотрит поэт на Сибирь с по­ зиций прошлого. Л. Черноморцев признается читателю в глубокой и верной любви к родной си. бирской стороне. Но и эта любовь похо­ жа скорее на холодную любовь старика, чем на страстную любовь поэта. Она пи­ тается прошлым, воспоминаниями далекой молодости, а не живой реальностью. Все, что касается старой таежной, охотничьей, золотоискательской Сибири, выглядит в стихах Л. Черноморцева, как настоящее. В снегах карельских, на полях латышских Сражался за таежную Сибирь. («Встреча»). Бился с немцами я за наши горы, За тайги зеленые просторы. («Запев»). «Я вновь в тайге, которой бредил!», — восклицает поэт и признается, что ни­ когда не устанет «бродить таежной сто­ роной». Слова «тайга», «таежный» упомя­ нуты в 34 стихотворениях сборника, по­ священных Сибири, 34 раза. Конечно, в Сибири много тайги. Но разве сейчас при слове Сибирь обязательно возникает эпи­ тет «таежная»? Нет, мы прежде всего вспоминаем Кузбасс, заводы Новосибир­ ска, Великий Северный мороюой и воз­ душный путь, огромные поля пшеницы в Омских и Кулундинских степях, новые города в тайге, свет электричества в ча­ щобах... Л. Черноморцев — наш совре­ менник, и когда мы видим на его книжке название «Песнь о Сибири», мы хотим найти в ней именно эту новую Сибирь, которая ждет новой песни. Но Л. Черно­ морцев упорно не хочет видеть этого но­ вого, разве только пятна мазута на Ени­ сее он заметил («Запев»), Как только перо поэта прикоснется к реальной сибирской действительности, он переходит на риторическую скороговорку, которая не трогает ни умы, ни сердце: В городах еще напишут книжки, Как сражался Александр Покрышкин, Как творил Кизюрин-гадовод. Будет есть Игарка землянику, Яблоня придет на Север дикий. Мы — умелый, кряжистый народ. Добываем уголь мы в Кузбассе. Посмотри: над домнами зажглася Индустрии молодой заря. («Песнь о-Сибири»). К чему это будущее время? Яблоня уже пришла на Север дикий, в Игарке выращивают, а не только едят, и земля­ нику, и помидоры, и огурцы. И вряд ли причиной этому то, что сибиряки «кряжи­ стый» народ. Дело в советской власти, в новых людях, воспитанных ею и партией, а «кряжистые» они, или нет — не так уж это и важно. Тайга у Черноморцева обязательно глу­ хая, чащоба — дикая, простор — таеж­ ный, лес — богатырский, цветок — дух­ мяный и т. д. и т. п. К чему понадоби­ лось вытаскивать поэту все это обвет-- шалое тряпье эпитетов и сравнений сто­ летней давности? Причина этого отнюдь не в отсутствии таланта у Л. Черномор- аева и не в поэтической глухоте. Нет, он умеет порой найти и звонкий эпитет, и глубокий, трогающий читателя образ, как хотя бы в упомянутом уже стихотворении «Тагам», как в некоторых фронтовых сти­ хах. Он может ярко и метко сравнить белку, бегущую. от пожара, с искрой ог­ ня, а угасающий лесной пожар с подран­ ком, ползущим «на брюхе до ручья», мо­ жет сделать в стихотворении оригиналь­ ный, свежий поворот, который сразу ожи­ вит кажущуюся старой тему («Ружье», Усть-Кут», «Аба»), Причина банальности многих эпитетов и сравнений в сибирских стихах Л. Черно­ морцева лежит в том, что за ними скры­ то банальное и такое же мертвое теперь, как и эти эпитеты,' представление о ве­ щах и явлениях. Вот как, например, описывает Л. Чер­ номорцев северную ярмарку; Подогнув колени, ^ Щиплют мох олени, Рядом кони ржут. Ярмарка на Тыми С флагами цветными. С бусами своими Расплескалась тут (?) Привезла Россия (!) Дуги расписные, Кринки обливные, Самоваров жар. Привезли долгане Шкур седых мерцанье, Привезли долгане Свой пушной товар. Вот остячка (!) трубкой Целится на юбку Красную в цветах. Ей бы не мешало Пестрый полушалок, Светит полушалок У нее в глазах. Хорошо здесь, братцы, С людом потолкаться, Мехом любоваться, Расписной дугой... («Ярмарка на Тыми»). В какое время происходит эта ярмарка ? 5 В любое, только не в наше. Стихотворе­ ние это с успехом и, пожалуй, с боль­ шим, чем сейчас, могло быть напечатано в конце ЭДХ века. Тогда были бы умест­ ны и бусы, и «самоваров жар», которые привезла на Тым «Россия». Впрочем, и в то время мало вероятно, чтобы купцы вез­ ли на северную ярмарку для долган- оленеводов кринки и «дуги расписные». Веет прошлым, — правда, не таким ста­ родавним, как от «Ярмарки на Тыми»,— и от стихрв «Капсе», «Шаман», «Празд­ ник промыслов». Поэтически осмысливать прошлое порой необходимо и важно, но когда прошлым подменяется настоящее, становится толь­ ко обидно и за поэта, который потерял умение видеть, и за читателя, обмануто­ го в своем ожидании. В. УТКОВ.