Сибирские огни, 1947, № 3

Половину зала занимал огромный макет местности. Пулеметы разных систем стояли вряд на металличе­ ских столиках. На стенах — схемы, диаграммы, противогазы... У окна большая карта Западной Европы. Ломаная линия флажков пересекает Францию и, упершись в голубую ленту пролива, сбегает вниз. — Люблю военное дело ,— сказа­ ла Женя. — Да? — Ремизов постоял у кар­ ты, не оборачиваясь, будто заду­ мался. — Между прочим, вы знае­ те, наше мирное производство мож­ но легко перевести на военное. Можно варить селитру.! — Он по­ вернулся к молодым людям. — А любить и изучать военное дело, — он коротким,, каким-то нетерпеливо- сердитым жестом махнул на карту, — сейчас особенно необходимо. • В большой технической аудитории высокий, сухопарый, с орлиным но­ сом профессор — декан факультета Трунов беседовал со всеми, кто по­ пал в «первую очередь», то-естЬ, пришел с утра. Впрочем, это собрание трудно бы­ ло назвать беседой. Трунов говорил один и, глядя на него, можно было додумать, что, он читал любимую поэму, — так вдохновенно и вырази­ тельно лилась его речь. Здесь же сидел директор институ­ та. Полный, с мощными плечами и квадратной лысой головой, он ока­ зался совсем не сердитым, как предполагала Женя. Наоборот, он так жалобно смотрел в зал и так /^иво вскакивал, когда к нему обра­ щался Трунов с просьбой подтвер­ дить то или иное положение, что становилось ясно: если кто-нибудь ,из юношей и девушек выберет иной институт, то он, директор техноло­ гического института, почтет это если не за самое большое в своей жизни несчастье, то, во всяком случае, за личное оскорбление. Выйдя из аудитории в коридор, Надя и Женя спрятались за огром­ ным фикусом. - г Поступаем сюда! — говорила Надя. — И рассуждать нечего! Ты слышала? Половина института — девушки. А мы что, хуже других? — Я бы в педагогический, —■' протянула Женя. — Засыплюсь я здесь. Тут одна математика с ума сведет. — Начинается! До чего ты трусиха! Ты же очень способная... ты только ленивая, — не обижайся! Если б ты занималась систематиче­ ски... — Боюсь, — упорствовала Женя. — Ну, в конце концов, это дело твое. А я решила быть механиком' и буду. Понятно? И можешь не счи­ тать меня подругой. Надя даже отвернулась. — Ну и прекрасно! А я пойду в педагогический. — Женя!.. — начала опять Надя, берясь за розовый пушистый шарик на кофточке подруги. — Признайся: ведь тебе хочется поступить сюда? Хочется? — Я не выдержу, сказала тебе... — А я говорю: выдержишь! Что ты говорила перед экзаменами в школе? Тоже — «не выдержу, не выдержу!» А как пошла, как пошла, — ни одной «удочки». Так они стояли еще долго. Нако­ нец, Женя сдалась: — Ну, хорошо! — весело сказа­ ла она. — Попытаем счастья! —-‘ Ой, милая, хорошая! — Надя порывисто обняла ее и чмокнула в щеку. — Давно бы так! — Только готовиться вместе. — Конечно! — Если засыплюсь, — ты отвеча­ ешь. — Согласна! На все согласна! Направляясь к выходу, они уви­ дели в конце коридора того малень­ кого улыбчивого человека, который встречал их у входа. Он шел, окру­ женный молодежью, и что-то рас­ сказывал. На прежнем месте — на верхней ступеньке, только ближе к зеркалу, стоял Федор Купреев. — Ну, прощайте! — подошла к нему Женя. — До свиданья, — поправил ее Купреев и крепко пожал руку. — Как решили? — Поступать! — твердо ответила Женя. — Что, мы хуже других? Ни­ сколько! Мы — «чудесная публика», сказал товарищ Ремизов. И, приблизив к Купрееву малень­