Сибирские огни, 1947, № 2

Лесные деревья — лесом, Наземные 'травы — землею, Небесные птицы — небом, Таежные звери — тайгою, Морские рыбы — морями, Всемирный народ — всем миром, Великому Сгалину-батыру Свою благодарность несут! Слепой улигерши смолк, но песня его продолжала звучать в сердцах тех, кто его слушал. И тишина, что еще не на­ рушалась какую-то минуту после того, как Аполлон Андреевич перестал петь, была лучшим доказательством, что песни его коснулись сокровенных дум и чувств земляков. Первыми в4ташн подполковник Молд?. ванов со своей женой. Они прошли впе­ ред к слепому удигерши. — Спасибо за хорошие песня. Моддаванов сжал в своих объятьях То- рое ва и отошел. — Спасибо, — повторила его жена и поцеловала улигерши в седой висок. Растроганный Аполлон Андреевич не слышал, как долго и неіистово аплодиро­ вали ему земляки. 'Никто из них не за­ метил крупных слез, скатившихся по смуглым и 'морщинистым щекам из-под темных очков Тороева. Все. привыкли к его слезящимся красновато-воспаленным глазным впадинам. И когда он вытер их платком, никто не обратил на это внима­ ния. Для него же то были слезы свет­ лой радости. Они открывали ему новый мир и новых людей. Попоежнемѵ плескало Л>дой замшелое колесо старой мельницы. Также за реч­ кой, на лугу, кричал коростель. В таеж- ке токовал краснобровый косач, вдали гу­ дел трактор, но жизнь, что врывалась в- открытое окно, была для улигерши не­ сравнимо богаче и краше. Ей одной, ее творцам — 'советским людям посвящал новые іулитеры Аполлон Тороев.