Сибирские огни, 1947, № 1

дай он приезжал, а для разведки. Гляди, так он теперь тоже в красной шайке ходят. Так что тебе красных бояться не­ чего, не то что нам грешным. — Ты меня не подкалывай. Нечего мне всякий раз Ромкой в глаза тыкать. Он у нас — ломоть отрезанный. Мы с Авдотьей на него рукой махнули, раз не послушался он нас. — Врешь! Коснись дело, так стрелять небось в нега не станешь. — Конечно, рука-то не вдруг подымет­ ся, — признался Северьян, — а только не одобрял я его и не одобряю. Недалеко от деревни Мостовки, где Лн- -ствянка сливается с таежными речками Хавроньей и Ильдикашком, подступили к самой дорога слева крутые высокие сопки, отделенные друг от друга узкими и глухими щелями распадков. На скло­ нах сопок голубели каменные россыпи, на вершинах белели березняки. Справа бурлила и пенилась ярко сверкающая вода. А впереди, за кронами редких вы­ соких лиственниц, уже виднелись кры ­ ши Мостовки и гигантская сопка за ней, странно похожая издали на лобастое че­ ловеческое лицо. Причудливые группы кустарников и деревьев были глазами, ртом н носом этого белого зимой п зеле­ ного летом лица. От моста через Листвянку в дозоре ехали восемнадцатилетние парни Лариош- ка Коноплев и Димка Соломин. Держа­ лись они шагов на двести впереди ос­ тальных. За одним из крутых поворотов на устье распадка лежал у дороги ог­ ромный замшелый валун. Из-за этого в а ­ луна и вышел навстречу дозорным быв­ ший кустовский работник Алеха Соколов. В руках у него были только кожаные рукавицы. Ларпошка вскинул на Алеху берданку, но тот, дружелюбно посмеи­ ваясь, сказал: — Брось ты баловаться, еще убьешь ненароком. Куда это несет вас нелегкая? —• Да красных ищем, — опустив бер­ данку, ответил ничего не подозревавший Лариошка. — Красных? — рассмеялся Алеха и махнул рукой. В ту же минуту из-за валуна выскочили вооруженные винтов­ ками и гранатами люди о красными лен­ точками на папахах. Перепуганные на­ смерть парни побелели и затряслись, за­ быв обо всем, что наказывал им Платон, отправляя в дозор. —■ Слезайте с коней, вояки, — при­ казал Алеха, выхватывая из-за пазухи револьвер. Мысленно прощаясь <• белым светом, парни покорно слезли и подняли руки. Их обезоружили и отвели с дороги в ку- гты. В это же время на дорогу позади ос­ тальных дружинников вылетели из дру­ гого распадка конные партизаны с шаш­ ками наголо. Услыхав топот у себя за спиной, дружинники обернулись и Се­ верьян обреченно ахнул: — Пропали, братцы! В переднем из несшихся на них всад­ ников узпал он Никиту Клыкова. — За мной! — чужим голосом ряв­ кнул оп и поскакал вперед. Дико нахле­ стывая коней и холодея от ужаса, бро­ сились за ним остальные. Но впереди стояли на дороге и спускались о сопки десятки партизан. Для спасения оставал­ ся только единственный путь на заречье. Круто осадив коня, повернул тогда Се­ верьян к речке, широко и стремитель­ но катившей мутную темную воду. Толь­ ко один Платон последовал за ним. Ос­ тальные стоялн с поднятыми руками на дороге. — Ну, не погуби, родимый, — про­ шептал, обращаясь к коню, Северьян я заполошным криком: «Грабят» заставил его кинуться в бурный поток. Храпя и фыркая, оборвался конь с высокого бе­ рега в ледяную воду и поплыл. Северьян свалился с седла и поплыл с ним рядом. За спиной он слышал частые беспоря­ дочные выстрелы. Верный конь быстро вынес его к противоположному берегу, но выбраться на него никак не мог. Берег был крутой и заледенелый. Тогда Се­ верьян бросил поводья и уцепился за куст. Через минуту оп стоял уже на берегу, а конь с печальным ржаньем тонул в бурлящем, ослепительно свер­ кающем потоке. Пригибаясь и петляя, побежал Се­ верьян через падь к синеющему лесу и скоро скрылся в нем. Платон же никак по мог заставить своего коня броситься в воду. Плача от бешенства, хлестал он его нагайкой, но ничего но мог поделать. Партизаны с криками «Сдавайся» подлетели в нему, и первый, кого увидел среди них Платон, был Нпкита Клыков. — Попался, гад, — жег его голубыми холодными главами оскаленный Никита, уперев ему в грудь японский карабин.— Молись, буржуй, богу. Сейчас я тебя на распыл пущу. — Никита, брось дурака валять, — закричал на Клыкова пожилой партизан с окладистой бородой. — За самосуд ты знаешь что бывает? — Да ведь это гад, каких мало на свете. Первеющий горлодер в Мунгалов- ском. — Все равно, не давай рукам волю; Если он подлец, его судить будем. Никита, ругаясь, отъехал от Платона.’