Сибирские огни, 1947, № 1

вошли Бородшцев, Роман, Федотка и трое’ других партизан. В кухио навстречу им поднялся из-за стола 'белый от страха ховяин, благообразный, высокого роста старик. Он догадался, что за -гости по­ жаловали к нему. — Здравствуйте, товарищи! — сказал он масляным голоском, протягивая им для рукопожатия трясущуюся руку с кольцом на указательном пальце. От­ странив его руку наганом, Бородшцев спросил свистящим топотом: — Офицеры спят? — Спят. Вчерась поздно легли. — Ладно. Сиди и помалкивай, если жить хочешь, — и Бородшцев открыл половинку филенчатой двери, ведущей в купеческие комнаты. Роман и Федотка первыми проскользнули в полутемный шестиоконный зал с цветами на под­ оконниках. На них пахнуло винным пе­ регаром и застоявшимся табачным дымом. Следом за ними зашел с зажженной лам­ пой в руках Бородшцев. Один из офице­ ров спал на диване, двое других — на обширной купеческой кровати. На круг­ лом столе посредине зала лежали серебря­ ные офицерские шашки и револьверы з желтых кобурах. Роман метнулся к столу, завладел ору­ жием. Партизаны наставили на офицеров винтовки. Бородшцев подмигнул Федотке. Словно командуя на параде, Федотка за­ катил глаза и нараспев затянул: ■— Га-аспада офицеры!.. Парадом ко­ мандую я. Пра-ашу вставать. Спавшие на кровати моментально про­ снулись и сели. Но понимая в чем дело, один из них, с выбритой наголо круглой головой, свирепо спросил: — Это еще что за шутки? Вон от­ сюда!.. Но, разглядев наставленные в упор винтовки, вылупил глаза и начал мед­ ленно подымать длиннопалые руки. Вто­ рой, чубатый и горбоносый, заикаясь и судорожно застегивая Еа себе нижнюю рубашку, сказал: —• 3-здаюсь, господа! Третьего, спавшего ничком, пришлось основательна трясти, чтобы заставить проснуться. От испуга на него навали­ лась безудержная икота. Федотка прекра­ тил ее тем, что поднес ему хорошую за­ трещину. Но этим навлек на себя гнев Бородпщева, который приказал ему раз навсегда отучиться от мордобоя. Через чао в Курунзулае весело топи­ лись печи. Во многих домах хозяйки пек­ ли и жарили угощение для партизан, а хозяева седлали коней, чистили берданки, точили шашки. Восемьдесят шесть чело­ век решили итти партизанить, завоевы­ вать себе советскую власть. Вступить в партизанский отряд согласились и взятые в плен казаки. Офицеров решено было судить. Хитрый Бородищев поручил судить их казакам. — -Судите, братцы, своих офицеров са­ ми. Если оправдаете — пусть . катятся, куда хотят, если нет — исполним ваш приговор. Суд состоялся в здании местной школы при огромном стечении народа. За каж ­ дым из офицеров нашлось столько грехов, что обвинители единодушно вынесли им суровый приговор. За порки и расстрелы, за расправы над семьями ушедших в ле­ са, за слезы и горе многих людей были приговорены офицеры к расстрелу. Вечером их вывели в кусты на берег речки и расстреляли. А ночью партизан­ ский отряд, разбитый на две сотни, дви­ нулся на Александровский завод. Там пар­ тизаны надеялись привлечь на свою сто­ рону согни новых бойцов, раздобыть ору­ жие и боеприпасы. Выбранный командиром взвода, как п Семен -с Федоткой, Роман шел до -самого Александровского завода в головном дозо­ ре. Несмотря на вторую бессонную ночь, чувствовал он себя бодрым: и сильным, как никогда. Трудна была его! боевая дорога, но ве­ ла она к великой и ясной цели. Мечтая о будущем, часто вспоминал он в ту ночь дорогие для него имена Сергея Лазо, Василия Андреевича и Тимофея Косых. I I I С осени старший сын Каргина учился в орловском двухклассном училище. На каждое воскресенье его привозили домой. В одну из апрельских суббот за сыном поехал сам Бар-гин. В полях была ужо настоящая весна. Редкие островки талого снега лежали только в кустах и оврагах. На отлогом склоне сопки, за поселковым кладбищем, кадил белым дымом вешний пал. Теплый порывистый ветер раздувал огонь, клубил черные хлопья золы, перекатывал с ме­ ста на место горящий коровий помет. В ясном переливчатом небе безумолчно радо­ вались жаворонки. От пения жаворонков, от солнца и ветра почувствовал себя Каргин необыкновенно хорошо. Забылось все обыденное и мелкое, делающее чело­ века слепым к красоте жизни. Он глядел на прозрачный струящийся воздух, и г. голову ему приходили мысли, исполнен­ ные горячей юношеской веры в будущее. В самом отличном настроении прикатил он в Орловскую. У станичного правления