Сибирские огни, 1947, № 1

до конца эту загадочную книгу. Но им не позволяли отходить от вагонов. Их привезли в белорусские леса. Там оми рыли окопы, строили блиндажи. Он научился многому, узнал жизнь. Н а ­ учился ценить и измерять время по ча­ сам. Раньше он, следуя обычаям стариков, ■пользовался иными измерителями: «пока чайник кипит», «пока старуха трубку к у ­ рит», «пока мясо варится». Теперь он р е ­ шил, что посла войны обязательно купит себе такие ж е часы, какие у офицера в кармашке. Офицер говорит, что их можно иметь всякому, у кого есть деньги. К у ­ чияк продаст корову, но часы обязательно купит. И ещ е он купит себе такую ж е книжку с чистйми листами, к а к у того же офицера, и будет писать в ней к аж ­ дый день. А что он будет писать? Песни будет записывать, чтобы помнить и знать всегда. Ведь алтайская песня — мотылек: не успеешь поймать — улетит и исчезнет бесследно. Вот он и будет ловить песни: какую услышит — запишет, сам сложит — тож е запишет. И через несколько лет у него будет книга, какой не было и нет ни у кого... Через год он вернулся домой. Ж ена опять ска зал а ему, что она не будет жить в лесу, и, на этот раз, он охотно согласился с нею. Они решили переселиться в деревню. Чепош Когда-то по берегу Катуни ехал алтаец з Чемал. Д ень был жаркий, и всаднику з а ­ хотелось пить, но берега у Катуни обры-* вистые: спускаться к воде трудно. Одну трубку выкурил по дороге, другую , а н а ­ питься все негде. Но вот на его пути легла маленькая серебряная речка. Вода холодная и вкусная, как в ручье возле вечных снегов. На другой день алтаец поехал из Нема­ ла домой. И опять захотел пить. И опять ему было лень спускаться к Катуни. Ж д а л речку с холодной и вкусной водой. П одъех ал к знакомому месту, а речки уж е нет, — высохла вся до капли. — Чепош! (Вот т е на!) — удивился а л ­ таец. Через некоторое время на этом месте поселились русские и первые крещеные алтайцы. Деревню стали звать — Вот те на (Чепош). П ав ел с женой поселились в Чепоше. Они срубили избу на краю деревни, поса­ дили огород. Они хотели быть иными людьми, чем были раньше, но их жизнь того времени могла бы служ ить ярким подтверждением цепкой силы привычек, приобретенных с детства , к ак бй всосан­ ных с молоком матеря. Прошло два года со дня их свадьбы , а они все еще ни р а ­ з у не назвали друг друга по имени: сты ­ дились нарушать этот дикий и непонят­ ный обычай древности. Приготовив обед, Анна Максимовна, обычно просила сестру своего мужа, которая жила с ними: — Позови того человека... А Павел обращался к жене крикливо: — Эй, ты!., женщина!.. Под высоким берегом плескалась бурная- Катунь . Во время ветра глухо щумел сос­ новый бор, подступивший к самым огоро­ дам. По утрам, заглуш ая пение петухов ка скалах кричали кураны — горные коз-' лы. Б удто это совсем не деревня, а д а л е ­ к а я лесная долина. Но Кучияку в то вре­ мя Чепош казался большим и шумным, как город. Ж и знь в деревне — «на лю ­ дях» — угнетала его, и он стал говорить жене: Тяжело зд есь жить: шуму мною , д а ­ ж е голова болит... _ Анна Максимовна уговаривала мужа,, хвалила деревню, но он настаивал «а своем. Через год они продали избу и- уехали в долину Верхний Чепош, где в то время жили одни кочевники. Через двадцать лет Кучияк написал стихи, в которых говорилось о Чепоше того времени: Преж де мне все зд есь знакомым было , Тогда ты печальным был и уныль?м, Птицей израненой и бескрылой Народы твои были с давних пор. Бывало — тьма наступает ночная. Церковный колокол запевает, И звон колокольный, как яд, проникает В темную грудь окружающих гор. И шли, словно пленники, тропинкой горной, Словно преступники — зло и покорно; В ж алкой о д еж де , не пав на колени, Люди беззвучно шептали моленья. И, хотя в то время К учи як сам шептал молитвы, не чувство благоговения, а чув­ ство бесправия и печали переполняло его душу. Он был пленником. И не зн ал , когда вырвется из этого плена. Черные дни Он не любил вспоминать о том време­ ни, — стыдился своих ошибок, но никогда не утаивал их. В конце 1919 года большая часть А л ­ тая была освобождена от колчаковцев партизанскими о’грятщми. Но белогвардей ­ цам, путем о бм ан а , ' удалось привлечь на свою сторону значительное число негра­ мотного и запуганного кочевого населения, неумевшего в то время разбираться в по­ литических событиях. В руках белогвар­ дейцев все еще находился Чуйский тракт , по которому они отступали в Монголию. Они забирали а окрестных долинах всех лошадей, которых можно было запрячь в сани или заседлать . Кучияк попал в обоз. П о зднее он писал об этом: «Куюмокая сельская управа назначила меня обозником к отступающим белым от ­ рядам. С половины пути в Монголию шел уж е , как рядовой — с винтовкой. В а п ­ реле 1920 года в Кош-Агаче сдал ся ч а ­ стям Красной Армии. В Онгудае поп Кон­ стантин Соколов вел среди нас агитацию: