Сибирские огни, 1947, № 1

— «Колхозник» — первый ж урнал для крестьян. Первый журнал! — с жаром з а ­ говорил он, возвращ аясь к теме нашего совещания. — С колько раз я просто не мог уснуть, думал, что бы сделать еще дл я нашего журнала? Н едавно я напи­ сал новый рассказ «Бьгк». Отдам его вам. — Он стеснительно улыбнулся и добавил виноватым тоном. — Н едавно ночью даж е , стихи написал. Н у и, конечно, сж е г их сейчас же. — Напрасно, Алексей Максимович! — вырвалось у одного из участников сове­ щания. Горький шутливо замахал руками. Один из сотрудников «Колхозника» (и вместе с тем, увы! — бывший сибогне- вец) — заметил с неосторожной самона­ деянностью: — Я читаю «Клима Сангина» и, нужно вам сказать , Алексей Максимович, о сно ­ вательно почеркал е го карандашом. Горький бросил на него быстрый взгляд и. настороженно, холодновато спросил: — Ну -те-с? Слушай запальчивую , не совсем связную речь неожиданного критика, он склонил к плечу большую голову с жестким , полу- седым ежиком волос, и в этот момент стал похож на крупную птицу, сильную, суровую и одинокую . — Черкайте, черкайте, — произнес он с едва уловимой насмешкой, т ак и не подняв глаз. Вскоре, заметив, что Алексей Максимо­ вич очень утомлен, мы собрались домой. Горький провожай нас до дверей, по­ кашливая и шутливо ворча: — Я уж е старый. У меня поясница б о ­ лит. Д а еще — астма. — А сам погля- ды'вал на нас синими, твердыми, молоды­ ми глазами... Весною того ж е года мне довелось ещ е раз увидеть Горького. Он произнес небольшую приветственную речь пленуму Союза Советских Писателей. В зале гово­ рили, что Горький очень болен. Д ействи ­ тельно, слуш ать А. М. было тяжело.. Он горбился за трибуной, говорил тихо и а зал е было слышно его хриплое дыханье . После его речи я решила уйти домой. Не зная хорошо помещения (это была Коммунистическая Академия), я направи­ лась не в т у дверь и вдруг столкнулась с Алексеем Максимовичем. Он задерж ал мою руку в своей широкой, горячей л а ­ дони и, склон яясь ко мне, — в фойе бы ­ ло очень шумно, — сказал несколько фраз, и з которых я только и разобрала одно слово «спасибо...». — З а что, Алексей Максимович? — З а «Колхозник»! З а «Колхозник»! — громко, ласково повторил Алексей М ак ­ симович. Я никак не могла подумать тогда , что вижу А лексея Максимовичai, — живого,— в последний раз... ... Бесконечно грустно сознавать, что в дни празднования славного дв адц ати ­ пятилетия «Сибирских Огней» нет среди нас великого Огнелюба, дорогого нашего учителя — А лексея Максимовича! Горь­ кого. Н о у нас остается одно утешение; мы не забудем , н е растеряем его заве­ тов. \