Сибирские огни, 1947, № 1

чески» л как умел мой в згляд на ж енщ и­ ну. Не понимайте мой титул «мать» чисто физиологически, а — аллегорически: мать мира, мать всех великих и малых творцов «новой природы», новой жизни. Мне к а ­ ж ется , что женщина должна отправляться к свободе от этой точки, от сознания ми­ ровой своей роля . Кое-что «от меня» го- вотжт Макаров в книге «Жизнь Сангина», стр. 339—41, т. 1-й. И, прочитав эти н е ­ сколько страниц, .напишите: что Вы по­ дум аете о них? ...Обратите внимание на Нину Смирнову, недавно выпустила книгу .«Земной Закон». Ольга Форш? Тут я снова не согласен с Вашей оценкой. Форш — «настоящая» женщина, женщина «на свой страх», ши­ роко образована, очень д а р о в и т а , . может написать крупные вещи. — Вы — не го . рячитесь, не спешите с оценками. И не забывайте, что «бабы» уж е дел аю т вели­ кое дело возрождения нашей страны п л е ­ чо в плечо с м у ж и к а м и, часто, не х у ­ ж е их. Т еп ер ь^— Вы. Р а сск а з написан бойко, ко он бь?л бы лучше, если б Вы написа­ ли е го проще, суровее я не в форме пи сем к «По перу», — кстати: неудачное имя, произведено, как будто, от глагола «попереть», и напоминает Пропперй, и з ­ дателя противнейшей «Биржевки». Не упоминайте слова «выглядеть», этр слово сделано плохо и не по-русски . С ле ­ дите, чтоб конечный слог слова не с л и ­ вался с начальным другого, образуя не­ нужное третье, «апр., «как ка-мень», «бреду-ду-мала» и т . д . Если решили пи­ сать — внимательнейше, неутомимо, уп­ рямо изучайте язык . * Всего доброго! А. Пешков. Не хотите ли напечатать в «Оиб. О г ­ нях» прилагаемую «Рецензию», а за это пусть мне вышлют журнал? Идет?» В конверт был аккуратно вложен мой рассказ, весь испещренный красным к а ­ рандашом Алексея Максимовича. Внимательное, заботливое и теплое пи сь ­ мо А лексея Максимовича очень меня об ­ радовало. Я с ж адностью прочитала «Итальянские Сказки» — я растерялась . Точка зрения Горького на женщину и ее назначение представилась мне слишком отвлеченной и какой -то «литературно")», женщина-мать, даж е в самом высоком (и отвлеченном!) смысле это го слова, но и только . Меня ж е при вл ек ал образ ж енщ и ­ ны — творца, художника , созидателя, соединяющей в себе творческую страсть с подвигом материнства. Я понимала в какой степени нелепо и даж е смешно -вступать в дискуссию г Горьким мне, молодому и крайне неопыт ному литератору. Н о ничего не остава ­ лось делать : раздираясь м еж ду чувством горячей благодарности к Горькому и чув­ ством протеста против его «отвлеченно­ сти», я написала, нужно признаться, очень дерзкое письмо. О твет получила немедленно, длинный и- такой сердитый, что я не решилась напи­ сать Алексею Максимовичу еще . Впрочем, к этому времени моя жизнь- наполнилась большими и трудными собы­ тиями: в Новосибирске возник ж урналь­ чик пресловутой литературы факта «Н а­ стоящее», и мы, «Сибогневцы», подверг ­ лись яростным атакам со стороны крик­ ливо-шумных «деятелен» этой группы. С ледует вспомнить, что группа «На­ стоящее» была ошибочно поддержана т о г ­ дашним краевым руководством , выступала в ежедневной газете и имела в своем рас­ поряжении ежемесячный журнальчик . А мы могли отругиваться только в своем двухмесячнике «Сибирские Огни». Бывали дни, когда один и тот ж е писатель руга­ тельски поносился и в передовой газеты , и -в фельетоне, и... в хронике. Сама про­ фессия писателя выставлялась вредной и позорной, «Литература — есть опиум для народа», — вот одно из изречений д о с то ­ почтенных «мыслителей» этой группы. В один и з зимних дней не то 1929, не то 1930 года , на улицах Новосибирска по­ явился п л ак ат о диспуте, на плакате ар ­ шинными буквами была напечатана тема диспута: «Нужна ли нам художественная ' литература?» Диспут , как я вспоминаю, был чудо ­ вищным по своей нелепости. Орда «настоящинцев» села на «левых» скамьях и выставила вперед самых драч­ ливых крикунов и свистунов. Мы все яви­ лись на это позорище, но д ал еко не все решились выступить. Мне во время моего выступления настоящинцы почему-то все время кричали, что я — чеховская дама с собачкой. Публика хохотала от удоволь­ ствия и, думаю, более всего от комиче­ ского несоответствия: очень уж я непохо­ ж а была на даму с собачкой... Свист я у лю ­ люканье стояло такое, что я чувствовала с е ­ бя плывущей в легкой ладье через бурю. Пы таясь презреть все ^калены е обиды, я выставила более или менее объективный тезис, что нам давно нужна и хорошая проза («опиум дл я народа») и хорошая журналистика, что в русской литературе эти два ее вида всегда сосуществовали. Указала кстати, что «Настоящее» д а е т нам как раз йлохяе фельетоны, а в рус ­ ской литературе существуют очерки и ф ельетон^ Салтыкова-Щедрина, напри­ мер... Д о сих пор я со стыдом и ужасом вспо­ минаю этот диспут. И кто знает, куда з а ­ вела бы нас эта довольно нелепая и об е с ­ силивающая борьба, если б не постанов­ ление ЦК ВКП(б), в силу которого группа «Настоящее» была распущена. III В 1930 году, напечатав в журнале «Си­ бирские Огни» свою первую большую по- иесть «Горькая пена», я послала ее А л ек ­ сею Максимовичу и получила следующий ответ: