Сибирские огни, 1946, № 5-6

Е. ОРЛОВА Э Л И Т А НАСТУПЛЕНИЕ НА ТАЙГУ 1925 год. Нарым... Вода, вода и еще раз вода. В воде стоят стволы деревьев, из воды нежно-розовым на заката буке­ том подымаются пышные в цвету чере­ мухи. Разлилась вода до самых «материков», коренных берегов Оби, Кети и других бесчисленных еа притоков. Летом, может быть в июне, мои^ет быть а июле, когда скатится это безграничное море —- частью всосется в землю, частью испарится, частью унесется реками — останутся широкие поймы с сограми, бо­ лотами, озерами, заливными лугами. С вы­ сокого берега откроется зеленая даль с прозрачными зеркалами озер, опушенными девственной, сочной изумрудной зеленью, без конца и края. Что здесь делать землеробу? ТолькЪ рыбак в утлом обласке проби­ рается то водой, то волоком в этом лаби­ ринте рек. А материки? К самому краю высокого, часто обрывистого, берега подошла тайга. Вот тут, пониже, пологая зеленая терра­ ска. Попробуйте, взберитесь! Откуда под­ нялась эта туча комаров? Из-под наших ног? Из травы? Или с ветвей этих непро­ ходимых зарослей? И вот вы уже равно­ душны ко всему. Вас перестали интересо­ вать породы деревьев, густые т.равы, чу­ десные таежные цветы. Рой комаров пи­ щит, и пищит, и пищит. Комары забивают весь воздух. Это сетка, сквозь которую трудно итти. Вы прошли немного и уже учащается кочкарник. Вашим ногам все труднее вы­ бирать дорогу, вот они начинают хлюпать по воде, вода все глубже... Перед вами ■открывается широкое пространство озера, и вспугнутая шумом безрогая лосиха уже плывет по его глади. Вот она вышла на противоположный берег и исчезла в еще более густой и сырой тайге. Что здесь делать землеробу? Только охотник с ружьем и собакой с трудом пробирается сквозь чащу и то предпочитает это делать зимой, когда за­ стынет вода. А землероб?.. ...Мы ехали целый день. Петляли по воде, а где это было возможно, пересе­ кали шейки речных извилин волоком. Мы устали от гребли, от таскания облаоков через волока и, прежде всего, от комара: речки, как узкие коридоры, по обе сто­ роны — таежные берега, деревья чуть что не смыкаются, и от комара некуда- уйти. Вечерело, и за резким поворотом реки, как только обогнули песчаный мыс, мы узияели дымок. Не на низком песчаном мысу, где обычно останавливаются все нарымскио путники, а вверху, в тайге. Жилье? Мы очень удивились. Быстро причалили, вытащили обласки на берег, перевернули и по узенькой, еще слабо протоптанной тропке поднялись наверх. Здесь было уже почти совсем темно. Н е­ большую, только что вырубленную по­ лянку окаймляла полукругом темная гу­ стая тайга; повсюду торчали пни, кое-где уже вывороченные, кое-где лежали сва­ ленные деревья, непроходимые кучи хвои. В центре порубки стоял маленький нека­ зистый сруб с темными отверстиями двери и незастекленного окна. Кровли еще не было. Пахло хвоей, свежей древесиной, багульником и дымом — пахло тайгой и человеком. Залаяла собака, в двери показался си­ луэт женщины, из-за домика вышел муж­ чина. Быстро разгорелся костер, закипел котелок, таежная тьма подошла к самому костру, но комар отступил перед дымом, который вместе с ароматом чхвои обильно шел от костра. Мы пили чай, грелись, о т­ дыхали и слушали поселенцев. Говорила женщина: — От што ж ему скаженному? ч Вот уйдем и уйдем. И ушли. От теперь, и мн­ емся. Порубить успели сколько ни есть. Избенку поставили. А поле засеять не успели. Где уж: четыре руки корчуют, а тайга вон она! —- Пень, что зверь — не хочет из но­ ры итти, — добавил .мужчина. В темноте, в отсветах костра пни нам действительно казались упрямыми и злы ­ ми зверями. — А гнусу, т у с у , — продолжала жен­ щина, — оба в крови ходили, терпежу не было. Он и теперь яе сдал, комар-то, да сами попривЯкли. Он, вишь, в платке, как баба,—кивнула она на мужика.—А страш­ но как и ничего за деревьями но видно. Тайга и тайга. Только на речке глазу о т­ дохнуть. Ни дорог, ни путей, всюду на обласке. Здесь ни телеги, ни лошади не