Сибирские огни, 1946, № 5-6

лову водой и снова принимался крепко нахлёстывать себя. За этим удовольст­ вием опять сказал себе: — «А все-таки хорошо дома». В то время как он парился, погнал на водопой своего Савраску Никуда Лопатин. Увидев улыбинскую баню, окутанную вылетавшим наружу паром и свет в окошке, Никуда остановился. Захотелось ему узнать, кто это так лихо парится в ней. Перед вечером Никуда колол в своей ограде дрова и видел, что Андрей Гри­ горьевич п Северьян помылись еще за­ светло. Позже он видел, как выходила из бани Авдотья, закутанная *в шаль и шу­ бу. Разжигаемый любопытством Никуда не поленился, перелез через плетень и заглянул в окошко бани. В бане плава­ ла сплошная белая мгла, и он долго не мог ничего увидеть. Савраска уже ус­ пел сходить на прорубь напиться и мед­ ленно шагал обратно, когда разглядел Никуда спрыгнувшего с полки Романа. Он решил, что ему померещилось, так как знал, что Романа давно нет в живых. Он испуганно отшатнулся от окошка, пе­ рекрестился и протер кулаком глаза. Ос­ мелев, снова припал к запотевшему стек­ лу. В бане стоял лицом к окошку все тот же Роман и окатывался водой из та­ за. «Живой, значит! — удивился Нику­ да. — то-то Улыбины н ходят доволь­ ные. Ромку все мертвяком считают, а он дома в бане размывается. Ох, и бедовый!.. Нагряну я завтра к Улыбпным утреч­ ком, притворюсь ничего незнающим, да и заведу разговор о Ромке. Погляжу, как поворачиваться будут». Никуда потихоньку удалился от окош­ ка, перемахнул через плетень не хуже Лазутки и, весело насвистывая, поспешил домой. Шел и рассуждал сам с собой: «Другим говорить не буду, а Лукерье своей скажу. Другим скажешь и подве­ дешь Ромку, а Лукерья не проболтается, Тепленькая водпчка в ней держится, не как у других баб. Пусть, холера, поа­ хает»... В улице повстречался Пикуле Прокоп Носков. Первый соблазн Никуда выдер­ жал. Как ни чесался язык, сказал он Прокопу всего одно «здоровенько» и раз­ минулся с ним. Но дома еще с порога закричал Лукерье: —■ Ничего не знаешь? — Да откуда же я знаю. Целый день дома сидела. — То-то и оно, — сказал многозна­ чительно Никуда и, вдоволь потомив ба­ бу, расписал все так, что ей немедлен­ но понадобилось сбегать к соседке. Роман вымылся, надел чистое, хорошо проглаженное белье и почувствовал себя празднично. Красный, с влажными еще волосами пришел он в дом, где его дав­ но дожидались. На столе дымилась эма­ лированная миска с пельменями, стоял снова наполненный водкой графин. Гань- ка. еще ничего не знавший о приезде Ро­ мана. со слезами радости кинулся к не­ му на грудь. Роман расцеловал ого и сказал: — Смотри не болтай, что я дома жи­ ву. — Я не маленький, можешь мне это­ го не говорить, — обиделся Ганька, м чтобы утешить его, Роман подарил ему собственноручно сделанную из горной ■гаволожки дудку. После ужина Роман в растегнутой гим­ настерке и унтах на босую ногу сидел в полутемной горнице с отцом и дедом и рассказывал нм о побеге из-под расстре­ ла. о жизни в Лесной коммуне. Долгий рассказ его подходил к концу, когда в улице, под окнами горницы, заскрипело' множество шагов. Роман вскочил и стал натягивать на себя полушубок. Отец и Андрей Григорьевич заметались по гор­ нице, подавая ему шапку, шарф, рукави­ цы. В сенную дверь властно забарабанили. Мать схватилась за голову, запричитала. Побелевший отец перекрестился и бросил­ ся было открывать дверь. — Подожди! — хсхватпл его за плеча Роман. — Я выйду в сени вперед тебя и стану там за дверь. Тогда ты откро­ ешь. Если меня там сразу не заметят, вырвусь... Мама! Не плачь, не надо, — успел он сказать матери и, крадучись, с револьвером в руке вышел в сени. На цыпочках пройдя по ним, прислонился к стене у двери. «Если увидят, всё про­ пало. Стрелять я в них не могу, этим родных погублю», —• размышлял он, унимая охватившую его дрожь. Вышед­ ший следом за ним отец заспанным голо­ сом спросил: — Кто там? — Атаман с понятыми. Открывай! — закричали ему на крыльце, и Роман уз­ нал голос Платона Волокитина. Отец вы­ дергивал и все никак не мог выдернуть из скобы засов. Наконец, ему это уда­ лось. Дверь распахнулась и прикрыла со­ бой Романа. Тяжело топоча ворвались в сени казаки и. не останавливаясь, от­ швырнув в сторону Северьяна, бросились в раскрытую кухонную дверь. Роман облегченно вздохнул и упругим кошачьим шагом выскользнул из-за двери на крыльцо. У крыльца стояли два человека