Сибирские огни, 1946, № 5-6

— А я говорю — разбойник, подлец, красная сволочь!.,. — Сам ты сволочь! — сказал Федоты. — Расстрел... Вывести й этого, — красный от бешенства прокричал Шильни- ков. На Федотку навалилось человек шесть конвойных и повели его вон из класса. Следующим допрашивался Роман. Шяль- ников насмешливо спросил его: — Тоже казаком себя считаешь? — Да. — Доброволец или мобилизованный? — Мобилизованный, — Помощник Лазо Улыбин это не ты? — Нет, Это мой дядя. — Все ясно, господа! — обратился Шильников к атаману и войсковому стар­ шине, а потом сказал Роману: — будешь расстрелян, сучий племянничек. — Увести ого!.. «Вот и конец», — думал Роман, когда его уводили в сарай, и от этой мысли на­ валилась на его сердце тяжелая ледяная глыба. В сарае он сразу же грузно опу­ стился ца землю и стал палочкой бес­ смысленно чертить на земле разные зна­ ки. Но такое оцепенение продолжалось не­ долго. Властным усилием встряхнулся он и сказал Федотке: Давай, защурим! Ведь последний день табачком нам наслаждаться... Когда стемнелось пленных повели на расстрел. Всем им связали, ■ разбив их в группы по пять человек, руки за спину. Тимофей, Роман и Федотка были связаны одной веревкой с двумя орловскими фрон­ товиками. Па выходе из станицы Федотка, таясь от шагавших сбоков конвойных, тихо шеп­ нул Роману, шагавшему с пукамн за спи­ ной слева от него: — Я свои руки освободил. Веревочта- то оказалась того, гнилая. Теперь тебя развязывать буду. Только смотри, виду не подавай. Минуты через две петли веревки на руках Романа ослабели. Он избавился от них, но руки, как наказал ему Федотка, продолжал держать за спиной. Чтобы ве­ ревка не (упала и тем не выдала их, он продолжал ее придерживать. Когда все освободились от веревки, Федотка шепнул: — Как тольйо поставят нас на рас­ стрел и отойдут от цае, по моему знаку кидайтесь в разные стороны. Бежать всем за речку, вон к той сопке, — показал он кивком головы на аюмпыи силуэт сопки, смутно обозначенный на зеленоватом за­ катном небе вправо от дороги. (Примерно в версте от станицы плен­ ных согнали с дороги в сторону. Подняли к кустам, окружили стеной штыков. Тот­ час же отделили от них две пятерки и повели одну направо, другую налево. Скоро раздался залп, затем второй, послы­ шались стоны, чей-то предсмертный хрик и затем хлопнул добивший кого-то уце­ левшего выстрел. Романа била мелкая, колючая дрожь. Федотка качнулся к нему, шепнул: — Подтянись, не распускайся... Даст бог — уйдем... К ним подошли конвойные и, подгоняя прикладами, погнали налево, к реке. Про­ вели мимо шеренги расстреливающих и скомандовали: «Стой!» И только стали от­ ходить от них, как Федотка выдохнул дол­ гожданное: «Беги!». По его команде вся пятерка бросилась в (Разные стороны. В догонку им загремели беспорядочные вы­ стрелы, раздалась громкая ругань, Роман, иизко пригнувшись бежал к ре­ ке. Упал, поднялся. Кубарем скатился с высокого берега вниз и бросился в воду. Над головой его свистели пули, но он ра­ достно твердил про себя без конца: «Врешь, не возьмешь! Уиду»... iK берегу подбежали преследующие и, услыхав плеск воды, стали стрелять в темноту на­ угад. Одна из пуль чиркнула по воде у самой головы Романа. Он нырнул, напряг все силы и через минуту был в кустах на другом берегу. Уже светало, когда он очутился у по­ дошвы той сопки, которую Федотка назна­ чил им для сбора. Северный склон сопки зарос густым невысоким леском, Войдя в лесок, Роман остановился и только тогда услыхал свое тяжелое, неравномерное, как; у запаленной лошади, дыхание. Чтобы успокоить его, пошел шагом и скоро при­ лег под одну из берез. Скоро он услыхал хруст сучьев и шо­ рох листьев. Кто-то шел по леску, запле­ таясь ногами, тяжело отпыхиваясь. Роман бросился навстречу и увидел Федотку, несущего на плече Тимофея. Потому, как. безжизненно мотались руки Тимофея за •спипой у Федотки, Роман понял, что от­ гулял свое Тимофей по белому свету. Федотка бережно положил его на зем­ лю в ногам Романа и, отпыхиваясь, ска­ зал: — Зацепила его пуля, когда уж мы. думали, что спаслись. Роман присел, расстегнул гимнастерку Тимофея, припал ухом к его сердцу и, не уловив его биения, медленно поднялся. По щекам его текли крупные слезы, гу­ бы дрожали и дергались. — Мертвый он, — сказал Роман. — Да быть того не может! — Федотка. принялся трясти Тимофея за плечо, кри­ чать: — Тимофей!.. Ты слышишь меня, Тимофей? Да очнись же... Поняв, что Тимофей никогда но очнет­ ся, Федотка поднялся, оглядел тяжелым: взглядом и лес, и сопки, и алое небе-