Сибирские огни, 1946, № 5-6

как Семен говорил, жестикулируя обеими руками: — Я давно сметил, что тут дело не­ ладно. Отстают они от нас и отстают. А как приотстали порядком, так сразу на­ цепили на винтовки белые платки и поле­ тели навстречу семеновцам. Выругался я тогда по-матушке, сорвал с плеча кара­ бин и начал по ним стрелять. Алёшку Чепалова с третьего выстрела наповал с,резал, а в Петьку никак не мог потра­ фить... И Роман и Юда были ошеломлены рас­ сказом Семена, но отнеслись к нему каж­ дый по-своему. Роман высказал свои чув­ ства двумя словами: — Вот гады. Но Юда пришел в необычайное возбуж­ дение. Он то бледнел, то краснел и все порывался что-то сказать Роману, когда он укладывал его в палатке на постель. По им помешали. Романа потребовал к себе командир полка, а Юдиной ногой за­ нялся прибежавший из полкового околот­ ка фельдшер. Вечером Ромм снова зашел в палатку к Юде. Увидев его, Юда болезненно скри­ вился, тяжело задышал. У его изголовья стоял котелок с холодным чаем. Юда при­ поднялся, схватил котелок и жадно при­ нял к нему спекшимися губами. Удивля­ ясь его волнению, Роман участливо спро­ сил: — Как твои дела? Юда беспокойно заворочался на посте­ ли. Алые отблески бивачных костров, про­ ходя сквозь парусину палатки, освещали его воспаленное лицо. Роман пригляделся и увидел, что он весь в поту. «И чего он нервничает?» — разжигаемый любопыт­ ством подумал Роман. Юда с трудом от­ глотнул слюну и, глядя па него горячеч­ ными глазами, сокрушенно сказал: — Эх. Ромка... Хороший ты товарищ, а спасал меня зря... — Вот тебе раз... А ты разве не так же бы поступил на моем месте? Ведь.мы -с'тобой поселыцики. Юда все тем же взволнованным голо­ сом загадочно бросил: — Ничего ты не знаешь, паря... Слова Юды показались Роману чудаче­ ством. Он рассмеялся. Смех его привел Юду в еще большее возбуждение. — Смеёшься, а ие ведаешь... Я перед тобой смертным грехом виноват. Гадина я, а не человек, —■ вдруг страшным голо­ сом закричал Юда и рванул на груди гимнастерку. — ‘ Ты... Ты на смерть по­ шел, чтобы спасти меня, а я... я, — и Юда, схватив себя за голову, судорожно зарыдал. Роман попытался его успокоить, но безуспешно. Юда отстранил его руку, совладел с собой и твердо сказал: — Долго я. Ромка, таился... А теперь не могу... Ты знаешь кто стрелял в тебя на заимке? — Знал, так бы душу из него вытряс. — Ну, так вытрясай ее, подлую... Я это стрелял, я... Купил меня Алешка за лавовые сапоги. Роман отшатнулся от него потрясён­ ный. Теперь ему стало понятно загадочное поведение Юды. Глухая ненависть подня­ лась в его сердце к нему. В раненом плече почувствовал он тупую саднящую боль, и все горькое, что принесла ему давняя рана, проплыло перед глазами. Ему захотелось .ударить Юду, схватить его за горло и бить, бить головой о зем­ лю. Большим напряжением води он удер­ жал себя от этого и сказал с отвраще­ нием: — Никак не думал, что ты такая сво­ лочь. Юда словно обрадовался его словам. Хрипя и задыхаясь, он закричал: — Убей меня, расшиби мою подлую голову... Не могу я глядеть на тебя. Все нутро у .меня переворачивается. Роман поглядел на его искривлённое мукой лицо, на корявые работницкие ру­ ки и ему стало жалко его, и он нашел в себе силу, чтобы сказать: —• Ладно... Что прошло, того не воро­ тишь. Спасибо, что хоть совсем не угро­ бил... Вижу я как совесть тебя мучает. Теперь, небось, таким дураком не будешь? — Да расшиби меня громом... — го­ лос Юды рвался, в глазах блестели слезы. Роман протянул ему руку. — Вот тебе мои пять... Давай забу­ дем, что было, и никому ни слова. Не хочу, чтобы люди тебя чурались. Юда не взял его протянутой руки, но припал головой к его ногам и заплакал, ка^ ребенок. Потом сказал с просветлев­ шим липом: — Спасибо. Ромка, спасибо... Понял ты меля, никогда я, паря, этого не зубуду. На муки пойду, на смерть, а не забуду,— и взяв его руку, он долго тряс ее своими шершавыми руками. X Накануне Троицина дня Каргин досе­ вал гречиху в логу у Волчьей сопки. С берестяным лукошком на кушаке, пере­ кинутым через плечо, шагал он по мяг- 'кой пашне, разбрасывая полной горстью коричневые зерна. Белогрудые галки чин­ но разгуливали за ним по пятам. Старший сын его Зотька в розовой рубахе, верхом на потной лошади, весело покрикивая на коня, бороновал засеянное. На меже ла­ зал по старой лиственнице и распевал во