Сибирские огни, 1946, № 5-6

роконечной часовней. Там он вместе Рутченко писал первые этюды красками. Родители Каратанова, ко времени его приезда из Академии, переехали на золо­ тые прииски Бирюсы. За ними уехал и художник. На Бирюсе он впервые увидел жизнь золотоискателей, еще никем не воспетую. Он наблюдал старателей на промыслах, где у ревущих горных рек они ворочали железными скребками каменистую породу в широких деревянных колодах. Ушли те времена и тех старателей нет, но их образы живут в зарисовках худож ­ ника Каратанова. Особенный интерес пред­ ставляет эскиз «Приход старателя». Следующим летом оп писал этюды Майского Белогарья; с охотникам! Федо­ ром Зайковым уходил на целые недели в тайгу, спал в пихтовых шалашах, встре­ чал рассвету с палитрой в руках. После «серого Петербурга» художник по-новому увидел красочный мир Сибири, ее реки и горы, тонкий узорный рисунок тайги. И творческая интуиция подсказала ему выразительные средства для передачи характерных особенностей сибирской при­ роды. На осенней выставке в Академии Худо­ жеств выгодно отличались работы Кара­ танова; свежестью дышало от сибирских пейзажей. Долго смотрел этюды Карата­ нова знаменитый художник — Архип Иванович Куинджи — автор «Лунной но­ чи на Днепре», «Березовой рощи». Он ра­ зыскал скромного сибиряка. — Спасибо, Каратанов. Это получше крымских да итальянских этюдов, что другие привезли... Как бы вам вернее сказать — в ваших работах больше про­ никновенности в ту страну, которую пи­ шете. Скажу откровенно: этюд, где обла­ ко белое над горами всходит... я восхи­ щен. Продайте мне его. «Не помню, почему, — вспоминает К а­ ратанов, — но я отказал». Можно подумать, что слова прославлен­ ного мастера цвета, скупбго на похвалы, показались молодому, требовательному к себе художнику снисхождением, и он просто не поверил высокой оценке. Так же получилось несколько лет с п у ­ с т я в Москве, когда его работы восхити­ ли известного художника Савицкого. * * * На четвертом году обучения в Акаде­ мии Художеств Каратанов пришел в ма­ стерскую профессора Чистякова. Эта ма­ стерская стояла особняком от всей Ака­ демии. Там вечерами рисовали с натуры уже сложившиеся мастера: Виктор Васне­ цов, Врубель, Серов. Художник большой культуры Чистяков, владеющий техникой живописи не хуже мастеров возрождения, в своем творчестве был неудачником и всю свою долгую жизнь посвятил воспи­ танию русских художников. Авторов уже известных картин он превращал снова в скромных учеников, заставляя рисовать с натуры простейшие предметы. Павел Петрович внимательно просмотрел рисунки Каратанова. — Рано, молодой человек, вам еще ко мне... вот посмотрите, как Врубель рабо- с тает: одной линией дает и вес и полноту формы. На этот раз знаменитый педагог, пожа­ луй, ошибся. Своеобразный подход худож- ника-сибиряка к рисунку показался Чистя­ кову простым ученичеством. То, что Чис­ тяков считал недостатком, художник Ка­ ратанов считал «ключом» к разрешению темы Сибири и развивал именно эту сто­ рону в своей работе. Может и не это было основной причи­ ной, но Каратанов в воспоминаниях кратко сообщает, что после четвертого года обу­ чения он покинул Академию Художеств. * * * Период раннего творчества Каратанова характеризуется исключительно оптимисги - ческим восприятием сибирского пейзажа. Выполненные широкой манерой письма, на­ сыщенные солнцем, его картины и этюды явились основой реалистического пейзажа Сибири. В Красноярском Краевом музее сохранились произведения художника пери­ ода начала девятисотых годов. Они »е по­ хожи на современные работы Каратанова. В них нет еще лаконичного в колорите «каратановского лица», но есть та сила цвета и предметности, что определяет уже крупного мастера. На небольшом полотне «Ледоход на Енисее» следует остановить­ ся особо. З д е с ь ' определился, присущий для художника композиционный прием, ко­ торый делает зрителя не только созерца­ телем. а вводит его в действие изображае­ мого. На первом плане — льдины; корпус- но написанные до физического ощущения формы, они являются как бы цветовым ка­ мертоном в картине. Горизонт и разворот реки выражены на плоскости холста так, что зритель как бы «оказывается в середи­ не реки», где сквозь отражающую весен­ ние облака поверхность воды, чувствуется глубина и весомость водной массы. Большое место в творчестве Каратанова раннего периода занимают «Столбы» — жи­ вописная горная местность близ Краснояр­ ска, где сиенитовые скалы, созданные вы­ ветриванием, подобно крепостям, громоз­ дятся над тайгой. В Красноярском музее, среди других работ, есть небольшая картина: солнце, пробиваясь сквозь зелень, дробится на листве и стеблях густой заросли; порос­ шая мхом скала бросает тень на деревья и траву. Где-то за зеленью тайги чув­ ствуется чистое летнее небо. Гармония форм н красок настолько сильна; что за­ поминается навсегда. Но не только ■красочная природа «Стол­ бов» волновала художника Каратанова. «Столбы» — это излюбленное место отды­ ха и народных гуляний жителей Краснояр­ ска. Здесь организовывались маевки, про­ износились революционные речи, зачитыва­ лись прокламации. В 1901 году художники Каратанов и Шестаков были арестованы в избушке у «Третьего столба» и доставлены в Красноярскую тюрьму жандармами, как участники маевки. Такую маевку изобразил художник Кара­ танов на большом карандашном рисунке. Своеобразная красота «Столбов* извест­ ного всему миру заповедника, — «русской Швейцарии» по словам А. В. Луначарско-