Сибирские огни, 1946, № 5-6

К о л ьта, ведь надорвешься, дурной, раз­ ве ж та*к можно... А Николай уже перекидывает мешки с весов под навес амбара... 4 Когда мы сидели за чаем в избушке колхозного пасечника Михаила Григорье­ вича Рябчикова, зашел туда и плотник, занятый на ремонте омшаника. Зовут его все почему-то не по фамилии, а Орлом, хотя ни видом своим, ни характером он но напоминает этой гордой и хищной пти- нь*. Худой, с бледножелтым испитым ли- дом, суетливый и гозорливый, ■он кинул топор у порога и, пересыпая речь сквер­ нословием, тотчас принялся поносить и ш году и порядки, при которых настоя­ щему специалисту невозможно работать: гвоздей пег, лес сырой, омшаник давно бы следовало сломать к чорту и поставить новый... Михаил Григорьевич не очень приветли­ во встретил гостя, но Орел и не нуждал­ ся, видимо, в приглашениях. Он подсел к столику, поближе « печке, выкурил боль­ шую цыгарку из самосада и, пожаловав­ шись на то, что насквозь продрог, налил оебе кружку чаю. — О т такой работы, ей богу, лучше отказаться, — продолжает Орел, нама­ зывая ломоть толстым слоем загустевшего меда. Лежащий в углу на топчане, хворый от непогоды, сторож бригады Степан Реше­ тин кряхтит недовольно и, отворачиваясь к стене, хриплым старческим голосом го­ ворит: — Балабол и есть балабол... Сам ишо и воловины нормы трудодней не натянул, а всех внноватит... — Да наши булгахтеры насчитывают как? Тут хошь разбейся на работе — все мало! — не смутившись, отвечает Орел и переводит разговор на какой-то дом, ко ­ торый кто-то недавно продал в Верхних Чомах. — Задарма дурнн дом спустили, всего •за пять тыщ. И меня не упредили, едри их корень, — натурально сокрушается Орел. — Уж я бы этот дом из рук не выпустил, зараз бы его купил. Михаил Григорьевич, занятый вязкой матов из соломы для утепления ульев, вздохнув, говорит: — Пять тыщ деньги не малые, Гриша. Конешно, если б коровенку продал, да еще какое добро... — Корову? Да я што умом рехнулся!— вскидывается Орел и диковато таращит круглые свои глаза. — Да разве ж ты достаток мой не знаешь? Я б сейчас на базар в город два новых пальто своих, кустюм мужский, кустюм бабий — п ож а­ луйста! Да у меня, знаешь, восемь овец, я бы счас четырех на базар, по полтыщи sa каждую живым весом—пожалуйста! — Они когда ж е у тебя успели выра­ сти, овцы-то? — удивляется Михаил Гри­ горьевич. — Намедни говорил, что пост леднюю за налог сдал... — Д ак ведь это ж о старой овечке был разговор. А молодые все налицо’ — быстренько отбрехивается Орел и про­ должает: — Какой дом-тО, а? Два дома из него можно бы исделать. Тем боле мне, как я мастер, все своими бь* руками наде­ лал. И Григорий в подробностях описывает этот воображаемый дом, который он бы «исделал»: — Ты меня знаешь, плотницкая работа и малярство и прочее, это мне только д а ­ вай. Я бы наличники белой краской со светком, а крышу — теоом с резьбой... Он за разговором пьет чай кружку за кружкой и ложкой прихлебывает густой мед, разогревшись, распахивает полушу­ бок и разговор о доме заканчивает не­ ожиданно: — А на кой ляд мне этот дом-то. Свой ишо не заваливается, проживу... — Омшаник-то когда кончишь?—епра шиваст Михаил Григорьевич. — Да разве ж один его кончишь, хоть сколь пластайся, все едино до снега не кончить... А нашему председателю хоть бы што, в у'с не дует. А и мне што. больше других надо? — Балабол, балабол. Да ты бы тут в избушке меньше торчал, а то ведь на дню десять раз наведаешься, — не удер­ живается дед Степан, с кряхтением пово­ рачиваясь на своей лежанке. — Если бы не поясница у меня, Стег пан Иваныч, я бы и один управился уж давно. А то ведь хворый я совсем, через силу работаю... — Тьфу ты! — гневно плюет дед Сте пан. Иди-ко, иди, Григорий, не прохлаж­ дайся зря, не забалтывай приезжего. У него разговор с Михаил Григорьевичем... — Подумаешь, сознательным тоже стал, — бурчит Орел, с сожалением надевает шапку, берет топор и уходит. — И чего его в колхозе держат? — продолжает дед Степан, — ведь лодырь же, и варнак. Плотник никудышний — паз вырубить толком не умеет. Пимокат он у нас, а кто шерсть на пимы ему даст — пиши пропало, испортит... Так вот и болтается в колхозе, не польза от него, з только одна сплетня, да ералаш... Д ед Степан ворчливо поносит лодырей, которых, по его мнению, в колхозе не очень-то прижимают. В самые жаркие дни хлебоуборки было немало случаев невыхода части колхозни­ ков на работу. Когда надо было работать и день и ночь, чтобы уберечь от непо­ годы, окосить, заскирдовать хлеб, не по­ казывались в поле, например, молодые колхозницы — Антонина Родькина, Елена Кузнецова. Они в эти дни заготавливали сено для своих коров, возились на соб­ ственных огородах, ездили с овощами на рынок в город. Не диво, что у Елены Кузнецовой на счету всего несколько тру­ додней, и она ничего не получит из уро­ жая. Между тем, все колхозники, честно