Сибирские огни, 1946, № 5-6

ше человеческого роста. Волокно длинное. Я сделал веревку— сюда ее привез. Взял с собой семена и вот развожу. 700 ц семян с га дает. Идет на силос. Я сам получал масло из семян. Думаю, что что масло очень деино для оборонной промы­ шленности. По вкусу оно напоминает ма­ ковое. Растет ослинник самосевом, разво­ дится легче, чем кок-сагыз и каучука дает больше, чем он. Кроме того, в нем есть инулин — это значит и сахар и спирт. Вот вам и ослинник... Есть еще у меня люцерна. Говорят, нельзя получить семена, а я надеюсь, что получу... Й мне начинает казаться, что этот чело­ век способен, как волшебник, открывать тайные богатства: в его руках сорные тра­ вы превращаются в нужнейшие человеку и ценнейшие продукты. — Теперь пройдe i r e ко мне, — гово­ рит Литшичук. — Устали вы наверное , и от питомника и от меня. Отдохнете. Мы входим в усадьбу. Да, здесь можно отдохнуть. Никогда я не подозревала, идя по пыльному колпашевскому базару, что рядом с ним находится такой уголок. З а ­ бора не видно за стройным рядом пре­ красный темных елей. Их строгая красота напомнила мне Красную площадь- в Моск­ ве. На фоне елей, впереди них — моло­ дые липы. Они цветут и распространяют медовый аромат но всей усадьбе. Посре­ дине одноэтажный коттедж с рисунчаты­ ми окнами, застекленными террасами, ши­ роким крыльцом. Возле крыльца кусты отцветшей сирени. Мы садимся на ступеньки. Между и з­ городью елей и нами широкое простран­ ство занято цветником. Пышные, изящной формы куртины, разноцветные, яркие, об­ рамленные изумрудно-зеленым газоном. В само-й средине синеет огромная гряда ва­ сильков. — Высокой культуры этот уголок у вас, Кузьма Афанасьевич. Тронутый похвалой, довольный тем, что его эстетические чувства замечены, К узь­ ма Афанасьевич сконфуженно говорит: — Да, вот мои тут сорняков понаса­ жали... —- И добавляет: — Мне площади нехватаег, а я хочу, чтобы весь плодо­ овощной сад был так же красив, как этот уголок. Вот переедем на станцию, приез­ жайте, увидите... Я простой человек, но очень люблю природу, жизнь, люблю все красивое. Людей хороших люблю, мерз­ ких людей ненавижу. Мне хочется, чтобы у нас в СССР все было красиво, хорошо. Я стараюсь сделать, что могу. В голосе Кузьмы Афанасьевича заду­ шевные нотки, и - .в ожидании хорошего длинного разговора я удобнее усажива­ юсь на ступеньках, чтобы видеть его ли­ цо, тенлр освещенное закатывающимся солнцем, и все эти чудесные цветы и д е­ ревья. — Учиться по специальности я начал 32 лет... Семья у нас была большая — одиннадцать детей. Земли мало. Все мы ходили на работу, кто нянчил, кто бат­ рачил. И все-таки в 1913 г. я окончил пять групп. Дальше учитьцр было невоз­ можно. Д ал мне отец семьдесят пять ко­ пеек на дорогу и поехал я в Киев учить­ ся на портного. В Киеве из нашего села один дворником был, я у него и при­ строился. Немного погодя, начал газеты - продавать. Студент один нанял меня за ■5 рублей в месяц. Студент, видно, был бедный, жил на окраине в подвале. Вы­ вел он меня на Крещатник и велел кри­ чать: «Южная копейка», «Последние но­ вости». Сначала очень я .боялся, но по­ том отважился, как раз дело Бейлиса разбиралось. Ну, научился брехать, за конку начал цепляться. Привык к улице. А когда стало холодно, пошел в па­ рикмахерскую мальчиком. Швейцар нани­ мал: 4 рубля и кормежка. Подобрать во­ лосы, сбегать, подмести, подать пальто. Чаевые швейцару отдавал. Подошла весна, потянуло в деревню. Учился я прежде отлично, математику лю­ бил. Вот учителя нашей школы >и посо­ ветовали мне поступить .школьным сто­ рожем, а сами меня подготавливать обе­ щали. Учиться я очень хотел и спосо­ бен был к науке. Л ето я прожил на па­ секе, а зиму — в школе. Было весело. Бегал куда надо, все выполнял: варил, подметал, топил... В мае 1916 г. взяли в армию. Попал я в Сызрань в ■пехоту. Потом послали учиться на ротного фельдшера. Выпускали при Временном правительстве. Фельдшер- практикант и медицинский помощник. Ч е­ рез год отправили в Украинский полк. Приехал в Одессу. На разбивку отправи­ ли в команду гуртовщиков в Бессарабию. Тут пробыл три месяца и заболел. Отпра­ вили в лазарет на комиссию и отпустили домой: ревматизм и порок сердца. Приехал в свою деревню, выбрали меня приказчиком кооперации. Тут приехали петлюровцы и приказали брать в петлю­ ровскую армию. Был я смелый. Политики не понимал. Но тут ясно было, и я вы­ ступил против: надоело, мол, не надо. Сход и постановил не итти. Я и не ду­ мал, что мне за это будет. -Сидел у о д ­ них вечером. Прибегают: «Тебя убить хо­ тят». Ну, я на чердак. Утром петлюровцы на конях в кооператив приехали. Ищут меня. Народ заступается. Явился поп. Я ■ему из школы носил газеты. Заступился: арестовать, мол, можете, а убивать не на­ до. Но я, конечно, не показался и скры ­ вался до прихода советских войск. Ну, знаете, какие потом годы были. Тиф, голодовка. Заболела мать. Я по­ следним болел. Потом до 25 года работал в правлении колхоза, был председателем колхоза до 1930 г. Колхоз хорошим стал. С 13 чело­ век количество членов-возросло до 80. В 1928 г. уже все село вошло — более 600 человек. Колхоз был показательным. Я начал работать в колхозе. Многого там добился по сельскому хозяйству. Проводил ряд опытов. На районной вы­ ставке получил диплом первой степени. Пришло распоряжение послать меня на двухгодичные курсы опытников-агрономов. Приехал я на курсь( в Белую Церковь,