Сибирские огни, 1946, № 4

Во время войны еще более упрочи­ лось положение русского языка и укрепи­ лась его роль как языка ведущей нации и орудия связи в дружной семье совет­ ских народов. «Мы хотим, нам надо знать русский язык, — пишут, например, фроя- товики-азербайдканцы. — Спасибо всеобу­ чу... за русский язык. С ним мы и на фронте, как дома. Без него трудно: ни ты никого не понимаешь, ни тебя не понять». «К. Пр.» 1943, № 108. О необходимости изучения русского языка для бойцов не­ русской национальности говорится также а статье генерал-лейтенанта Неронова в газете «Красная Звезда» за 1943 год, № 12. Она называется «Воспита 1 .чие бойцов не­ русской национальности». Отмечая необхо­ димость всемерного улучшения агитацион­ ной работы среди бойцов нерусской на­ циональности на их родном языке, т. Не­ ронов в то же время подчеркивает значе- «ке русского языка, как языка ведущего народа. Русский язык, язык Пушкина и Горького, язык, на котором говорил Ленин, должен стать близким и понятным для каждого воина Красной Армия. На русском языке говорит Сталин, обращаясь к армии и флоту, к гражданам нашей дер­ жавы, по-русски издаются приказы в Красной Армии, подаются слова команды в бою... Отсюда вывод: «Каждый боец, знающий русский язык, должен обучать своих товарищей говорить по-русски, ис­ пользуя для этого каждую свободную ми­ нутку». И мы знаем, что такая работа действительно велась на фронте. Наконец, для нас. самих, для русских людей, «аш родной, великий и могучий русский язык, в конце концов, в резуль­ тате войны стал еще роднее и еще доро­ же и лучше. Грозная, смертельная опас­ ность, нависшая было над нашей родиной, являлась также и опасностью для нашего языка, опасностью навсегда лишиться пра­ ва пользовался им, говорить на нем. Кто не помнит трогательного рассказа Альфон­ са Доде «Последний урок» о маленьком французском школьнике из эльзасской де­ ревни, где водворились немцы. Как бли­ зок нам в дни войны оказался образ это­ го малыша в .последний раз присутствую­ щего на уроке французского языка с его •еще недавно казавшимся столь трудными грамматическими правилами, а теперь вдруг сделавшимися поравительно ясными, — этого маленького француза, остро пе­ реживающего большую . драму человека, которого хотят заставить говорить и мыс­ лить на языке захватчиков. Советские лю­ ди, которых захлестнула было волна гер­ манизации во временно оккупированных немцами районах, особенно хорошо поня­ ли это. Мы ликвидировали эту опасность, мы покончили с захватчиками. Нет! — сказали мы фашистам. — Не потерпит наш народ, Чтобы русский хлеб душистый Назывался словом «брот». . Мы Тогда лишь вольно дышим, Бели речь родную слышим, Речь на русском языке. И в своей столице древней, И в поселке и в деревне, И от дома вдалеке!. Таким образом, и теперь уже можно го­ ворить о глубоких и весьма серьезных последствиях Великой Отечественной вой­ ны — в области русского языка, хотя более полное понятие о них мы сможем составить только некоторое время спустя. Другое дело те более мелкие, быстро текущие и преходящие, но вполне кон­ кретные явления, которые мы имеем, воз­ можность повседневно наблюдать в живой разговорной речи и которые, в конеч­ ном счете, в той или иной степени, также находятся в известных отношениях с вы­ дающимися событиями в жизни народа: лексические новообразования, новые явле­ ния в грамматике и т, д. В дальнейшем мне как раз я хотелось бы несколько остановиться на таких отдельных лингви­ стических явлениях эпохи 1941—45 годов. Война, например, способствовала появле­ нию и быстрому и широкому распростра­ нению новых или воспринимающихся, как новые, слов, военного происхождения, из языка многочисленных военных специаль­ ностей в разговорной, бытовой речи, обу словила преобладание этих слов в лекси ке военных дней, даже, в известной мере вызвала (разумеется временного хар-жте ра) увлечение военной терминологией, — увлечение, о котором, между прочим, мож но составить некоторое понятие по тем ма­ леньким юморескам, которые время от времени появлялись в наших юмористиче­ ских журналах и листках. В «Крокодиле» за 1943 год было напечатано несколько таких «юморесок» (конечно, сильно утри­ рующих явление «военизации» нашего языка), то в виде «писем читателей», то в форме рассказа или отчета и т. д. Вот, например, письмо в редакцию техни­ ка-лейтенанта т. Польянова из г. Егорь­ евска. Он присутствовал в одном клубе на встрече с героями Отечественной вой­ ны: «...Я приготовился слушать, — рас­ сказывает он, — как вдруг был атакован с флангов. Я моментально произвел реко­ гносцировку местности и обнаружил, что сооружение, на котором я сидел, назы­ вается стулом только по недоразумению, иа самом деле это был настоящий клопи­ ной дот... Клопы наступали на меня ко­ лоннами, во весь рост. Вместо того, чтобы слушать ораторов, я вынужден был за­ няться самообороной. Но ни холодн ое ору­ жие (ключ от квартиры). ни огневые средства (спички) не улучшили моего по­ ложения. Под давлением превосходят чх сил противника я вынужден был поки­ нуть клубные позиции» (№ 33, с. 7). iBnx юмористический рз-сжаз т. Резал- кина «Пгоогулка» (в № 8 —9, с. 4) о двух друзьях-бойцах, вышетших на прогулку в толъко-что освобожденном городе. Рае- 1 С. Михалков „Быль для детей".