Сибирские огни, 1946, № 3

рую должна окунуться с завтрашнего ут­ ра. То ей представлялось, что она пере­ вязывает раненого Василия, — она виде­ л а , как делали это санитарки; в память врезались белизна бинтов, быстрые движе­ ния женских ‘ рук, обжигающие жалостью * стоны раненых. То представляла себя раз­ ведчицей и воображала, как пробирается -в занятую немцами деревню, входит в из­ бу, где остановился немецкий полковник, — тот, что приезжал к ним вскоре после исчезновения отца, — и убивает его гра­ натой: она видела эти штучки, похожие на большие картошки. Тут она вспомнила, что не умеет обра­ щаться с гранатой. Нет, лучше просто за ­ резать полковника ножом. Нютка стала придумывать, где лучше спрятать нож, и решила пришить под юбкой петлю, чтобы его подвесить. У дверей, наверное, будет стоять часовой... Что ж, она бросит в ку ­ сты камешек, и когда часовой пойдет по­ смотреть, что там такое, незаметно про­ скользнет в дверь. А вдруг ее поймают? Усатый полковник кричит на нее, грозит. Ее больно бьют прутьями, как Ваню Петрушина, который хотел стащить у немецкого офицера ре­ вольвер. Но она молчит, как убитая. Потом ее ведут в лес расстреливать. — Все равно не уйдете, Красная Армия догонит вас и убьет,—громко говорит она. Немцы пугаются. Они торопливо роют мо­ гилу и подталкивают ее к самому краю. 'Она падает в глубокую черную яму, и кровь течет, течет из ее груди... Она всхлипнула и принялась кулачком размазывать быстро бегущие слезы. Спрыг­ нуть сейчас с печки, спрятаться в сарае в солому... Ее поищут-поищут и уедут, и она останется здесь с тетей Аней, будет попрежнему помогать ей варить обед, при­ бирать в избе... Нет, так нельзя. Ведь она сама согла­ силась ехать. И надо заранее собраться, чтоб не отстать. Нютка осторожно . переползла через ши­ рокий живот Аксиньи и спустилась на пол. За сундуком она отыскала мешочек, который мать взяла с собой в дальний подневольный путь, достала с полки крынку с сухарями, положила в мешочек несколько горстей. Подумала, отсыпала горсточку обратно. Затем натянула тол­ стые штопанные шерстяные чулки, стега­ ную свою кацавейку, повязалась широкой мамкиной шалью. В углу на скамье лежа­ ла ее щепочка-кукла. Нютка взяла ее на руки и тут впервые почувствовала, что это ведь не ребеночек, а всего лишь щепка, которую она сама отколола от по­ лена. Все же Нютка бережно завернула ее в тряпку, пошептала над ней ласковые прощальные слова и сунула подальше, за печку, где тепло и уютно и никто не по­ тревожит ее маленькую ненастоящую дочь. Потом забралась с ногами на скамью, по­ ложила рядом мешочек с сухарями и ста­ ла ждать. Петухи пели по селу, предвещая рас­ свет. Нютке до отчаяния было жаль рас­ ставаться с доброй Аксиньей, с теплой из­ бой, и она изо всех сил старалась побо­ роть эту жалость, щемившую сердце и нагонявшую на глаза мелкие щекочущие слезинки. И когда за окном побелело и стали отчетливо видны разукрашенные инеем елочки на той стороне дороги, она сидела уже готовая ко всему, строгая и неподвижная как монашка. Совсем почти рассвело, а в избе еще спали. Поглядев на взлохмаченную голо­ ву капитана, утонувшую в подушке, Нют­ ка с легкой обидой подумала: «Говорил— не проспи, а сам...» Но тотчас решила, что это не ее дело, и продолжала тихо си­ деть в углу, придерживая мешочек. Первым проснулся шофер. Встал, потя­ нулся, стряхнул приставшие к одежде со­ ломинки, подмигнул Нютке и вышел. Слышно было, как заскрипел коло­ дец, как застучало что-то железное в ма­ шине, — должно быть, шофер готовил ее к отъезду. Сердце у Нютки забилось сильно и часто. Шофер вернулся- Нерешительно погля­ дев на спящего капитана, сел к столу, свернул большую цыгарку и закурил. — Такие-то дела, Марфутка, — сказал он, потому что уж очень хотелось ему с кем-нибудь поговорить. — Нютка, — тихо поправила девочка. Она промолчала бы, но раз уж ей придет­ ся ехать с этим человеком, то должен же он, все-таки, знать ее имя. — Анютка, значит, — кивнул шофер и, вытащив из кармана фонарик, стал вклю­ чать то красный, то зеленый, то синий свет, приговаривая: — Стоп, машина, хо­ ду нет! Валяй на всю скорость, путь сво­ боден! А ну, выключай фары, — воздух! Это был второй, после яблоньки, гвоздь его программы, и не было еще ребячьего сердца, которое не екнуло бы и не ра­ стаяло при виде послушно вспыхивающих цветных огоньков. Но на Нютку они, ка­ залось, не произвели никакого впечатле­ ния. Шофер всмотрелся в бледное лицо девочки, в огромные ее глаза, которые за ночь, казалось, стали еще чернее и не­ подвижнее, и, пораженный их недетской серьезностью, смущенно спрятал фона­ рик. Все свое внимание он устремил те­ перь на цыгарку, сразу затлевшую и за­ вонявшую, как. головешка. Спрыгнула с печки Аксинья. Тихо, что­ бы не разбудить капитана, бросила: — Нащипли-ка лучины, Нютка. Затрещали в печи ^рова. Капитан заше­ велился, блаженно улыбнулся, еще не рас­ крывая глаз, и вдруг сразу сел на по­ стели. — Что ж это, сколько времени.то? — Поспеем, товарищ капитан, — бес­ печно отозвался шофер. — Дорога хоро­ шая, а у хозяйки, вон, картофель ва­ рится. Глядя на пылающую печь, на ловкие и сильные движения Аксиньи, легко пере­ ставлявшей пудовые чугунй, он испыты­ вал ни с чем несравнимое чувство покоя и мира, словно снова вернулся в свою избу, к устоявшемуся, размеренному, добротному житью. Капитану тоже не хотелось уезжать. С шутками и прибаутками он не спеша