Сибирские огни, 1946, № 3

идут косяки рыбы серебряной и ярой. Как будто невидимые великаны бросают в мо­ ре клинки — так сверкают тела рьгб. И светятся паруса брига «Тавриз», обрызган­ ные водяною пылью. А потом, потом... Матрос 2-й статьи Лаврентий Загоскин идет вверх — на марс фрегата «Кастор». Как будто нескончаемая дорога в небо, как будто на конце гудящей мачты сияет колючая одинокая звезда и ее можно взять рукой. А на плечах разжалованного — мокрая и грубая одежда солдата морей... Он ,моет палубу, и в потоках зеленой во­ ды "играет отражение лучей скупого бал­ тийского солнца. И темная пена скаты­ вается с камней Аландских островов. Го­ лубой проблеск, и над озаренным молнией морем вспыхивает огонь маяка Утте. Из светлого марева плывут черепичные кров­ ли Ревеля. Когда-то Загоскин брезговал заходить в портовые кабаки! В Ревеле ли­ лось золотое пиво. Пить!.. Он просыпается и протягивает руку, чтобы по привычке ‘взять горсть снега. Голубая завеса еще КЭЛаеТСЯ перёд глазами, но через мгнове­ ние исчезает. Кругом все бело, все непро­ ницаемо; сплошная белая стена окружает людей. Загоскин стряхивает с плеч снег. Стена! Белые частицы ложатся плотным слоем. Он весь покрыт снегом, холодный груз тяжело лежит на спине. Трудно стоять на ногах. Он делает знак рукой, и с земли поднимается большой снежный ком. Это — один из индейцев. А где вто­ рой? Спрашивать бесполезно — метель за ­ глушает крик. Теперь нужно думать о спасении жизни. Загоскин знает — нельзя быть неподвижным. Он протягивает руку к индейцу, берет его за край плаща и тя­ нет за собой. Они, обнявшись, ходят вдоль снежной стены, хо^ят безмолвно и не раз спотыкаются о головни потухшего костра. Надо держаться ближе к костри­ щу, чтобы не заблудиться. Он считает ша­ ги, считает сколько раз коснулся ногой холодных головней. Прочь лазурную за.-, весу!.. Да, бывший 'ДёйТ'ёнант Загоскин ~фсГзЖалован в матросы. Но (Квихпак — ве­ ликая река Аляски — протянулась на че­ тыре тысячи верст, — как он думает, — через лед, снега и чахлые кустарники и черные леса.. И Загоскин один владеет те­ перь этой рекой. О каких горах говорят индейцы? Где истоки Квихпака? Загоскин пойдет вперед, пока кровь движется в его жилах. 'Когда Загоскин собирался сюда, в Но- во-Дрхгнгельске его пугали людое.тами- кульчанами, которые когда-то убили Са­ мойлова, одного из первых русских н&_ Аляске. Пусть! Лучше пернатая индейская ] стрела или резная дубина, чем жизнь v штрафного матроса. Золото жизки!.. Приятель декабрьских бунтарей, лейтенант Лутковавий читал .когда-то Загоскину стихи Пушкина, а по­ том они оба долго молчали, глядя на солнце, зетающее над морем с правого борта фре­ гата. Он вспомнил запахи жизни — дыха- | иие золотой смолы на стволах сосен, ; жар пуншевой чащи, вспомнил даже, как горчит разбухшее лимонное зерно, кружа- • шееся в кипучей влаге пунша. ( Загоскин выпустил край плаща индейца, и внезапно что-то вспомнив., сбил рукой снег с меш­ ка за плечами шутника. Загоскин улыб­ нулся, почувствовав, с каким трудом ра­ зомкнулись его обледенелые (ресницы. От улыбки вспыхнула боль в мышцах лица. See хорошо! В этом именно мешке лежат записи — о температуре почв острова Ми­ хаила, образцы вулканической породы, днеаник, записи индейских сказок, сло­ варь языка индейцев и... письмо женщины с золотистыми глазами. О, светлый дом в занесенной снегами пензенской усадьбе, мохнатые ели под окнами, прозрачное ан -- ' тоновское яблоко в тонких пальцах.; К чорту! Будущее — в золоте. Жизнь будет плотной, ,как золотая парча. Он пройдет Квихпак до Великих гор и откроет ®се, что в_ его силах. Потом в Ново.Архан- гелыске он будет целый месяц спать каж­ дую ночь, а днем разбирать дневники и писать. А потом он снова поедет в Калифор­ нию, в залив святого Франциска. Там За­ госкин поднимется на заоблачные горы за русской крепостью и увидит восход солн­ ца. Ниже облаков — пояс дубовых рощ. Загоскин будет лежать на спине и смот­ реть на небо и дубовые ®етви, а тяжелые резные листы закружатся над ним. Если его не уложит индейская стрела, не сгло­ жет цынга, — он увидит родину. С З а ­ госкиным будет говорить старик Крузен­ штерн, он протянет руку штрафному мат­ росу. В глазах Загоскина потемнело, и "‘в черной тишине он увидел, — отчетливо и беспощадно, как чужая холодная рука, за­ девая его небритые щеки, отдирает от плеч лейтенанта плоские эполеты. , Так было, когда он стоял на шканцах «Арак- са». — на глазах всего экипажа... (Голубое, золотое, черное... Вся жизнь! А она может оборваться. Он снова обхва­ тил индейца и зашагал вдоль снежной стены. Загоскин не видел лица спутника, не мог говорить с ним. Он лишь пожимал руку индейца ниже локтя и в ответ ощу­ щал ответное пожатие. Значит, они оба живы. В снежной тундре два горячих че­ ловеческих сердца! Так они ходили дол­ го, и Загоскин не смог уловить той ми­ нуты, когда белая стена исчезла. Багря­ ные лучи солнца ворвались з тундру. Ме­ тель затихла.. Сквозь замерзшие ресницы Загоскин увидел пухлые, холмы снега. Они казались розовыми, они мерцали. Розовые излучения перемежались и убегали к бе­ регу Кзихпака. Там начинался синий лед —ветер сдул весь снег с замерзшего рус­ ла. Русский услышал чей-то голос и, обернувшись, увидел индейца. Тот стоял на коленях, обратив лицо к заре, и бор­ мотал «Молитву господню» — на языке аляскинцев. Слышны были лишь обрывки слов, похожие на звуки «ых», «ын», «ыннах». 'Размашисто крестясь, индеец мо­ лился Еельху-Ворону, богу своих пле­ мен. Молился и плакал и нельзя было по- ‘нять, отчего — от радости или с горя. Снег скрипел под коленями индейца. — Русский тойон, — торжественно и горестно сказал индеец. — Демьян бро­ сил нас еще вчера, перед метелью. Он