Сибирские огни, 1946, № 3

— А знаете, — сказал вдруг 'близкий. — Вы как-то, Всеволод Вя­ чеславович, рассказывали нам об индийских часах. Они — нашлись! Они лежали в спальне Алексея Максимовича, в тумбочке, возле кровати, и целехоньки. Никакого механизма он из них не вынимал. Хотите взглянуть? И вот я увидел эти часы! Светло- коричневая, украшенная серебряны­ ми точками, старенькая «луковица» лежала у меня в руке. Боже мой, сколько прошло времени, сколько событий, людей, прекрасных книг. Жак мы состарились, как я, вернее, ■состарился, и как эти часы стали другими. И не колышется уже Ин­ дийский океан, и уже не мерещится Синд, Раджпутана, Декан, желто­ грудые фигуры богов, охота на тиг­ ров, и уже давно отложены в сто­ рону «Похождения факира», и за ­ быт наивный павлодарский мальчик, стремившийся в далекую Индию... Да и мне ли написано это письмо и над ним ли плакал я... — «Дорогой и замечательный «Сиволод». «Похождения факира» прочел жадно, точно ласкал любимую пос­ ле долгой разлуки. Вот не преуве­ личиваю. Какая прекрасная, глубо­ кая искренность горит и звучит на каждой странице и какая душевная бодрость, ясность. Именно так и должен наш писатель беседовать с читателем и вот именно такая бе­ седа о воспитательном значении «трудной жизни», такое умение рас­ сказать о ней, усмехаясь победи­ тельно, — нужно и весьма ценно для людей нашей страны. «Обнимаю, крепко жму руку, ми­ лый мой товарищ! А. П е ш к о в . «Р. Кое-где слова надобно пере­ ставить и есть неясные фразы. А.П.» w •* ...Я держал в руках часы и ду­ мал. Неужели это <они? Выцветшие, с. тусклым стеклом! И я раскрыл их. И вдруг сверкнул, струясь, брон­ зовый механизм, украшенный узора­ ми. Лучи света упали на него, и все заиграло! И вспомнились голубые глаза Горького, сверкнувшие, когда он увидал этот механизм, эту старин­ ную замечательную работу далеких людей. Сверкнули глаза его! Сердце сжалось. И волны счастья охватили меня сейчас такие, как и тогда, когда я видел его. Да, много вре­ мени, событий, книг миновало и прошло мимо меня. Но какое сча­ стье, какая радость, что среди этих событий, людей, дней мне удалось видеть его, что глаза и ум Горько­ го сверкают над нами и поныне сквозь все события, людей, сквозь все дни, освещая их своим творче­ ским светом! Адрес мечты Под Москвой много красивых мест. Но всех красивей мне кажут­ ся «Горки», где последние годы своей жизни жил Горький. Едешь холмами, между лесов, и вдруг из- за сосен встает перед тобой высо­ кий .белый дом, а за ним широчен- * наЙ луговина, среди которой затеря­ лась Москва-река, и за луговиной темный бор и такое высокое синее небо, что все время хочется думать о чем-то огненно-живом, веселом, добром. И еще думаешь, что хоро­ шее, доброе место для жилья вы­ брал русский народ для любимого своего писателя. Дом, повторяю, большой, с боль­ шими белыми колоннами и стоит он на высоком обрывистом берегу, так что кажется, что виден он и с дру­ гого конца России. Да так оно и есть. Виден он, и к этому дому едут и идут отовсюду и целый день там меняются люди, разговоры, хотя мысль у этих людей одна и к эгой мысли ведет их Горький — как сде­ лать так, чтоб лучше жилось чело­ веку на земле, чтоб занимал он на ней подходящее к его достоинству место. Разумеется, прокрадывались в этот дом и мерзавцы, фашистские прихвостни, надевшие личину дру­ зей. И им удалось, после долгой и тщательной подготовки, убить М. Горького. Но умерло тело пев­ ца. Мысль его, душа его, песня вы­ сокая, заветная осталась вечной, святой, немеркнущей, как немеркну- ща и светла слава России, родившей нам Горького. Перед домом цветники, где оби­ тает, как говорят, до ста тысяч