Сибирские огни, 1946, № 3

Русь «чудится» Вам «провинцией, писатели — провинциалами». Не ве­ лик я «патриот», а все-таки, мне кажется, что в словах Ваших зву­ чит усталость, слышен недостаток правильной самооценки. Разумеется, я не склонен отрицать оснований усталости и права на нее, но ду­ маю, что русский «провинциализм» можно, не искажая правды, заме­ нить понятием своеобразия. Очень оригинальный народ мы, Русь, и очень требовательный, сравнительно с нашими соседями на Западе. За истекшую четверть века мы зарабо­ тали, вернее, получили право на усталость более основательное, чем люди Европы, но устали ■— меньше. Это — факт. Культурный «провин­ циализм» и угнетающее мещанство духа цветет и зреет здесь более быстро и пышно, чем у нас. Как одно из доказательств этого прила­ гаю газетную вырезку. Не думайте, что vad emecum это написано иро­ нически, нет, это совершенно точное и серьезное изложение канонов «но­ вого» верования. Так же серьезно, как скандал, устроенный Воронову, «Обезьяний процесс», устроенный Брайаном, характерен не только для США Амери (Приложена газетная вырезка из итальянской газеты с переводом: «Руководство для на­ стоящего фашиста». Среди этих тринадцати «заповедей» есть такие «перлы»: Делай вид серьезного че­ ловека, потому что1на свете много дураков, которые по поведению од­ ного судят всю партию» или «Им­ периализм — символ мощи и поры­ ва, это — рука народа», или «Лю­ би отца и мать, люби сколько» хо­ чешь, но старайся иметь детей толь­ ко твоей расы») ки, не только как од­ на из частностей борьбы «низколо­ бых» с «высоколобыми», это в рав­ ной мере х а р а к т е р н о и для сов­ ременной Е в р о пы, «Сэр Голанд», автор гнусной и безграмотной книж­ ки о России, о русской литературе, тоже Брайан. Книга его направлена против духовного засилия России и имеет шумный успех. Такие выпады становятся все более часты, а мо­ тив их один: оставьте нас в покое. Мы хотим жить спокойно. Конечно, понимаешь это желание покоя, ког­ да тебе говорят, что в Нью-Йорке, за год, грабителями убито 12 тысяч человек и когда ежедневно читаешь сообщения о росте преступности в столицах Европы. Да, но, ведь, не этим вызываются такие факты, как «Пощечина мертвецу» Ан. Франса, как ненависть к Р. Роллану, скан­ дал, устроенный Полю Маргерит. Нет, культурного провинциализма здесь больше и характер его более ожесточенный и животный, чем у нас, со всем нашим пьянством, ху­ лиганством, чего здесь не меньше, чем у нас. «Писатели мы провинциальные»? Это и верно, и неверно. Я тоже дол­ го считал, что как мастера) дела, мы, конечно, хуже европейцев. Но теперь начинаю сомневаться в этом. Французы дошли до Пруста, кото­ рый писал о пустяках фразами по 30 строк, без точек, а теперь уже трудно отличить Дюамеля от Дю- Гара и Ж . Ромэна! от Мак-Орлана. Все однотонно одинаковы, все оди­ наково скучны. Новых тем — нет, крупных талантов тоже нет. В Ита­ лии литература вообще отсутствует. Если вы почитаете англичан: Лоу­ ренса, Дортрема, вас поразит их на­ ивность и зависимость от Достоев­ ского, Ницше, наконец, от Франса. Не чувствуются и немцы. У нас я вижу целый ряд очень талантливых людей, хотя пока еще неумелых. Но у нас есть и удиви­ тельные мастера: Пришвин, С. Цен- ский, Чапыгин. Нельзя требовать, чтоб каждое поколение давало Тол­ стого или Пушкина. Но вот, напри­ мер, у Вас есть все данные для то­ го, чтобы стать крупнейшим писате­ лем и Вы, кажется, начинаете это понимать. Далеко должен пойти Ле­ онов. Недостаточно ценится Федин. Затем: пишутся очень, очень значи­ тельные книги, совершенно неожи­ данные, как, например, «Дюхля» Ты­ нянова, «Современники» Форш. Рас­ ширяются темы, становясь разнооб­ разнее. В поэзии то же самое: стихи последней книги «Др. Нови» очень показательны. Три года тому назад стихи о хмедведице не были бы напе­ чатаны, да и едва ли могли быть написаны. Когда сообразишь, в каких усло­ виях творится современная русская литература, как трудно всем вам