Сибирские огни, 1946, № 3

штемпелям не разобрал, когда оно послано; в нем — Ваша карточка, а кроме нее — еще более приятное мне — выражено Ваше сознание, что писать Вам следует лучше. Вы даже ругаете себя: «Все, что я раньше написал — ерунда». Это, разумеется, сказано чересчур силь­ но. Вы уже ухитрились написать кое-что очень серьезное, имеющее все признаки Вашей близости к по­ длинному искусству, Вы дали не­ сомненные доказательства Вашей шилы, как художника. Это я говорю не в утешение Вам, Вы человек крепкий и утешать Вас не надо. Но Вы стали бы рядом с правдой, ска­ зав: «пишу я, В. Иванов, очень мно­ го лишнего и фактами, и словами, последними — особенно много. Это у меня оттого, что я много видал, богат впечатлениями и они лезут на бумагу помимо моей воли». Вот так — будет вернее. Этот Ваш недоста­ ток особенно выражен в «Голубых песках», книге хаотической и мно­ гословной, написанной «беглым ша­ гом». Так писать не надо, хотя бы только потому, что писать так — легко. Позвольте дать Вам хороший, практический совет: не пишите года два—три больших вещей, вышколь­ те себя на маленьких рассказах, влагая в них сложные и крупные темы. Верьте: это не совет писателя или учителя, — я никого, никогда не учил писать, как литератор, а всегда говорил и говорю с писате­ лями только как внимательный чи­ татель, любящий литературу всего больше. Вам надо себя сжать, укро­ тить словоточивость, Вам легко сде­ лать это, ибо Вы, как настоящий художник, мыслите образами, а об­ раз тем более ярок и ощутителен, чем меньше затрачено на него слов. Почти все величайшие мастера жи­ вописи писали цельными красками. Засим: нередко Вы заканчиваете •страницы описательного и даже диалогического характера лириче­ скими возгласами. Лирика Ваша — волчий вой или медвежье рычание, однако, это хорошая лирика. Я ее не хаю, но она неуместна там, куда вы ее суете. Дайте ей исток в на­ рочито лирическом рассказе и Вы получите, — не сомневаюсь, — не­ что очень оригинальное. Но — не надобно вливать мед в деготь быта, ныне лишенного лирики. Неверно, скажете Вы. Верно. Та лирика, кото­ рую мы иногда слышим, насквозь фальшива. Ни чистой лирики ни — даже — пафоса, которому каза­ лось бы и время и место, — еще нет, все еще нет. Посмотрите на Пильняка, — он пытался, но начал писать скучно, болтливо и —безгра­ мотно. Базарно. Далее: Вы злоупотребляете мест­ ными речениями, в этом сказывает­ ся неправильно понятое увлечение Ремизова и его школы колдов­ ством слова. Этот недостаток есть и у Никитина, он делает Вас непере­ водимыми на языки Западной Евро­ пы. А переводить Вас — необходи­ мо по целому ряду причин: одна из них: напряженный, как никогда! — интерес к русской литературе в Ев­ ропе. Интерес этот — важен, он возвращает Русь на ее место, туда, где она многому научилась и где ей надобно учиться еще и еще. Но она возвращается уже такой, что и у неё можно Европе поучиться кое- чему. Каждый писатель есть звено, ко­ торое связует разноязычных и раз­ нородных людей во единое, челове­ ческое, это — не фантазия. Вот сейчас я крикнул европейским литераторам клич: расскажите, что вы сделали, как жили за время вой­ ны и до сего дня. И отовсюду, с охотой, которой раньше не вызвал бы, мне шлют статьи о жизни Евро­ пы, Америки и все требуют: рас­ скажите, что делается у вас, в Рос­ сии. Я затеял здесь журнал литерату­ ры и науки «Беседа» и скоро напи­ шу небольшую статью для Pseris Docvad о Серапионах. Дал переве­ сти рассказы Лунца, Зощенко, Фе­ дина, мне нужна Ваша «Жаровня арх. Гавриила». Пожалуйста, при­ шлите. Посылать книги мне надобно за­ казной бандеролью». 2 «Получил Ваше интереснейшее письмо, — очень благодарен. Хочет­ ся немножко поспорить.