Сибирские огни, 1946, № 3

вильно, точно, ясно. Писатели часто обижались, когда Горький, как им казалось, придирался к пустякам. Для него эта придирчивость не была пуризмом. Ему хотелось, чтобы ис­ кусство говорило простым, а вместе с тем, мощным языком. Однажды .он сказал мне: — Искусство, как мачта. Оно должно быть прямое, гибкое, чтобы могло и нести на себе всю тяжесть парусов, и гнуться, но не ломаться перед любой бурей. При первой же встрече, он спросил: — Вы иностранные языки знаете? Я скабал, что к языкам иностран­ ным я туг, да и вообще в той жиз­ ни, которую я вел, один язык и тот казался мне излишним. Он нежно улыбнулся своими переливчиво-голу- быми глазами и сказал: — Нужно знать. Если есть малей­ шая возможность, учитесь. — Можно разговаривать и глаза­ ми, — сказал я. — Что вы, Игорь Северянин? Он презирал искусственность и считал, что для молодого литерато­ ра — искусственность самое опас­ ное занятие. Писали мы тогда мно­ го, жадно. Хотелось высказаться, утвердить себя. Художественного опыта, естественно, нехватало; к опыту и манере классиков мы отно­ сились скептически, каждый из нас хотел непременно найти свою мане­ ру. Кроме того, нам казалось, что новый общественный порядок тре­ бует и новейшей манеры выражения его в искусстве. Отсюда, — много азарта, много суетни, часто, в сущ­ ности, совершенно ненужной. Передо мной лежит несколько пи­ сем Алексея Максимовича. В каж­ дом из них — тревога, почти отцов­ ская. Не нужно думать, что Горь­ кий питал ко мне какие-то исклю­ чительные чувства — с такой хоро­ шей тревогой он следил за творче­ ством. каждого советского писате­ ля. Привожу три отрывка. К сожа­ лению, первые два письма не дати­ рованы, но, повидимому, их можно отнести к 1922 или к 1923 году. Третье письмо имеет дату: 27 де­ кабря 1924 года. «Слежу за вашей работой с вос­ хищением, — талантливый вы чело­ век. Но — не следует ли отнестись вам к себе более серьезно. Писа­ тельство — очень ответственное де­ ло, а не только приятная или люби­ мая работа. Вы пишете несколько торопливо и, порою, небрежно. Это может обратиться в привычку и тог­ да вы станете делать литературу Василия Немировича-Данченко. Простите за это указание. Не мое дело учить, я знаю. Но — очень уж много обещаете вы и хочется, чтоб хорошо дали. Рассуждаю, как чита­ тель, как человек, который любит литературу». 2 «Очень советую вам: перестаньте писать большие вещи. Они требуют организаторского таланта, — чего у русских вообще нет, — и требуют большого спокойствия, точности, мастерства строить. Мастерство это вырабатывается на вещах малых». 3 «В марте думаете ехать за грани­ цу? Поезжайте сюда, здесь хорошо работается, а вам пора отдохнуть, посмотреть на себя издали. Вы •— талантливый человек, но, мне кажется, вы недостаточно серь­ езно относитесь к вашему таланту и не так любите его, как надо. Вы мне. это замечание — простите; за вами право не обращать на него внимания, но я обязан сказать вам о том, что думаю: писать вы стали «, небрежно, устало. Надо отдохнуть». За границу я тогда так и не со­ брался. Предпочел искать самого себя там же, где искал прежде. Привожу еще два письма Горького. Письма привожу. целиком: они написаны широко и говорят не только обо мне; в особенности ве­ ликолепно и блистательно второе письмо. 1 «В. Иванову. Получил Ваше письмо, дорогой Иванов; даты на письме нет, по