Сибирские огни, 1946, № 3

Алексей Максимович пересылал книги си­ биряков в ГИЗ для переиздания. По приезде из-за границы в 'СССР Горьюий выступил иО'Ватором новой лите­ ратурно-издательской практики, инициато­ ром ряда- замечательных изданий, которые имели своей непосредственной целью «ак­ тивное вторжение литературы в жизнь • эпохи». Он создает журналы «Наши дос­ тижения», «Колхозник», привлекает к сот­ рудничеству в них, наряду с московски­ ми, областных писателей, в частности!, си­ биряков. В «Наших достижениях» он пе­ чатает очерки сибирских писателей — JI. Мартынова! о 'Новосибирске, М. Ники­ тина о совхозе, А. Коптелова об Ойротии и др . В «Колхознике» под редакцией Горь­ кого появляются рассказы и очерки сиби­ ряков — Н. Чертовой, А. Шугаева, М. Ни­ китина, переводы алтайских песен В. Н е­ помнящих. Горький горячо поддерживал ценную инициативу, интересный опыт, рождавшие­ ся на местах. В августе 1934 г. он при­ ветствует «интересную попытку самостоя­ тельной «литературной учебы» литкружка 6-й иркутской школы», выступившего с книгой «База курносых». В мае 1935 г. он знакомится с книгой «Атаман Пузырь», написанной воспитанниками томской тру­ довой колонии, советует авторам — «не бросайте это дело, пишите, учитесь пи­ сать». В январе 1936 г. он одобряет на­ мерение игарских пионеров написать кни­ гу о пионерах Заполярья, сам набрасывает план книги и дает пионерам ряд ценных указаний о сборе материала для- книги. 5 В письмах А. М. Горького в Сибирь, в его статьях и высказываниях о сибир­ ской литературе целыми пригоршнями рассыпаны глубокие замечания, указания, -советы, которые без преувеличения можно назвать горьковскими заветами сибирским писателям. В 1930 г. в статье «О литературе» Горький писал: «Старая наша литература была по преимуществу литературой Мос­ ковской области. Почти все ее классики и многие крупные писатели наши были уроженцами Тульской, Орловской и др. соседних с Московской губерний. Жанр и пейзаж — быт и природа, в которых ли­ тераторы воспитывались, довольно одно­ образны. Решающие впечатления детства были ограничены действительностью Мос­ ковской области, и эта узость поля на­ блюдений определенно отразилась впо­ следствии на творчестве классиков... Урал, Сибирь, Волга и другие области остались •вне поля зрения старой литературы». Горький мечтал о расширении «поля наблюдений» литературы, об охвате ею всей действительности нашей огромной и многонациональной страны. «Я не навя­ зываю художественной литературе, — пи­ сал он, — задач «краеведения», этногра­ фии. но все же литература служит делу познания жизни, она — история быта, на­ строений эпохи, и вопрос о том, насколь­ ко широко охватила она действительность •свою, этот вопрос может быть постав­ лен». И Алексей Максимович ставил этот во­ прос упорно и много раз. Еще до револю­ ции в одной из бесед о сибирской ли­ тературе Алексей Максимович высказал такое замечание: «Один из ваших сиби­ ряков назвал свой очерк «Лицо моей ро­ дины». Хорошо. Лучше не придумаешь. А многие ли знают лицо своей родины? Я встречал таких интеллигентов, которые, право, больше знали Китай, чем Россию. А уж в отношении окраин и малых на­ родностей мы совсем невежественны». Отмечая ограниченность тематики доре­ волюционной литературы, которая «про­ пустила чрезвычайно много вне линии своей работы и вне своего понимания», Горький поедупоеждал: «Есть опасность, что и мы что-то пропустим, а этого не­ льзя пропускать. Нам предоставлены в распоряжение бесконечные возможности опыта». Но литература «пропускала» и не что-то, а очень многое. В 1932 г. в статье «О самом главном» Горький совершенно справедливо бросил упрек: «Мы забываем рассказать даже • таких достижениях, как, например, Бело­ морско-Балтийский канал... не умеем тол­ ково рассказать о смысле завоевания Арк­ тики, о могучем размахе работ в Сиби­ ри и еще о многом, что рабочая масса должна знать, чем она имеет право гор­ диться, как делом ее героической энер­ гии, ее неугасимого трудового энтузи­ азма». Узкий охват действительности нашей литературой был тем более непростителен, что в советскую литературу пришли лю­ ди не из одной Орловской губернии, а со всех широт советской земли и «реша­ ющие впечатления их детства» не ограни­ чены одной Московской областью, а вы­ несены из всех районов Союза: из сибир­ ской тайги, тундр Арктики, берегов Вол­ ги и Дона, солнечного Крыма и т. д. Критика недооценивала поднятую Горь­ ким проблему, не боролась за расширение «поля наблюдений» литературы. А иногда она тормозила эту работу. Когда появи­ лась книга Н. Вагнера о Колыме «Чело­ век бежит по снегу» — критикиохаяли ее. «Это был «суд скорый», и, на мой взгляд, несправедливый, — писал Алек­ сей Максимович в предисловии ко вто­ рому изданию книгиВагнера. — Это — одна из тех неоспоримо полезных книг, которые рассказывают нам, как огромна страна Союза Советов, как она мало ис­ следована, как много надо эти неисследо­ ванные места изучать». Книга Вагнера «в легко усвояемой форме дает обширное и четкое представление об огромном крае, где со временем должны возникнуть фаб­ рики и социалистические города». В этой же статье Горький бросает такую фразу: «Сибирь мы не знаем и солидных трудов о ней почти нет». Сибирские писатели за последние годы создали ряд ценных книг, где нашли от­ ражение «жанр и пейзаж — быт и приро­ да» Сибири. Без преувеличения можно сказать, что Сибирь уже прирезана к об­ щему полю советской литературы. Но Си­ бирь велика и исключительно разнообраз.