Сибирские огни, 1946, № 2

прекрасные черты белого бюста. У ворот послышался топот лошадей и дребезжанье тележки. Стукнул калиткой широко ша­ гающий Жилин, прозванный в городе «Жу­ равлем». Якушкин предложил ему трубку, поторопился закончить и запечатать пись­ ма; вручил ему на расходы весь имею­ щийся в наличности капитал и молча, с признательностью, горячо обнял Жилина. По уходе его, он бросился на свою жест­ кую кровать и заснул здоровым и креп­ ким сном. Муравьев же вовсе не смыкал очей в эту ночь. Оставшись один в своем каби­ нете, он беспокойно принялся бегать из угла в угол. По временам он бросался в свои покойные кресла и принимался за газеты, привезенные Каролиной Карлов­ ной, но буквы и строчки мелькали, в его глазах. И он бросал газеты, брался за I , трубку и скова принимался мерять диаго- - наль своей комнаты. Так и прошла вся ночь. Утром, по обыкновению, он вылил на себя в бане два ведра холодной воды и почувствовал себя бодрее. Он вышел на чистый дворик, сияющий утренним светом. На крыльце сладко спал пожарный, охра­ нявший приезжую. Вскоре явился к чаю Якушкин и рассказал о с-воейи предприя­ тии. Мрачное расположение духа Муравье­ ва сменилось надеждой и он застучал по клаівишам. Каролина Карловна возилась на ковре со второй воспитанницей Муравье­ вых — Аннушкой. Весть об обыске и аресте приезжей бы­ стро облетела Ялуторовск. Многие уже за- л ранее поздравляли городничего с награ­ дой: крестиком или чином за то, что сбил спесь у этих «французов». А мальчики уездного училища были неприятно пораже­ ны, когда на урок геометрии явился не их любимый «Журавль», а сам «Ворон» — смотритель Лукин. В то время, когда «Во­ рон» объяснял им равнобедренный тре­ угольник, Александр Львович' был уже далеко. Городничий Власов тоже посылал на­ рочного в губернский город Тобольск с донесением о своей неусыпной администра­ тивной деятельности. Нарочного немного задержали дочери градоправителя, не ус­ певшие составить реестр необходимых по­ купок. і На третий день после обыска у город­ ничего была веселая вечеринка. В это вре­ мя явился казак с конвертом от губерна­ тора. Грозная бумага не на шутку напу- рз гала начальника Ялуторовска. — Как он мог так скоро узнать и зачем такая неприятная бумага, вместо благодар­ ности за усердие? — недоумевал город­ ничий. Случай этот произвел переворот во взглядах туземных властей, благоприятный для кружка ялуторовских декабристов. 5 ДЕКАБРИСТ ЯКУШКИН ПОДОЗРЕ­ ВАЕТСЯ В «ДЕЛАНИИ ЗАСУШЛИВОЙ ПОГОДЫ» И В КОЛДОВСТВЕ «- Праздничный летний день. Стоит сильная жара. Сгоревшая трава покрыта белой пылью. Оводы, называемые по-местному пауты, стайками носятся над заморенными' лошадьми. — Эка жарынь-то! — говорят проезжие крестьяне, — ночью бы надо выехать-то. _ Ночью! — угрюмо возразил старик.— Подикоеь — надо и скотине отдохнуть. — Хлебушко-то, хлебушко совсем выго­ рает... Не подсобили, стало быть, и наши-, молебны, а уж не мы ли их пели... С трех сторон подъезжают к городу крестьяне и с трех сторон печально смот­ рят на них выжженные поля. Такие же речи о выжженном^ хлебушке на устах у толпы, собравшейся возле закрытого до конца обедни кабака. Из толпы выделяется высокий старик-старо­ обрядец с окладистой бородой, нависшими усами и выстриженным кружком на ма­ кушке. — Весь хлеб выгорит, — говорит он протяжно и наставительно. — Божья кара на вас... Все покроется пылью, так^ же, как души ваши вы посыпаете бесовской пылью' — табачищем... Человек с серьгой ;в ухе обратился к толпе: — Вы бы, крещеные, поставили мне во­ дочки-то малую толику, так я бы вам ска­ зал — почему это дожжей-то нету!.. В толпе послышался смех. — Чего ржете? Божье наказание, да божье наказание... Заладила сорока Якова И твердит про всякого... А известно вам- то, что есть на белом свете такие люди1, что дождь отводят?! Не желают, стало- быть, что бы у хрестьян хлебушко был... Многие в толпе навострили уши. _ Толкуешь — отводят?.. Рази может человек против бога управиться?.. Божий гнев — одно слово. Но человек с серьгой в ухе не сда­ вался: -— Бог-то, бог, да сам не будь плох...- А повороти-ко рыло вон в ту сторону.... Видишь? — Оратор трагически вытянул' руку в восточном направлении. Все оборо­ тились туда же. Там в конце улицы, за маленьким двухэтажным домиком в три окна возвышался шест с поперечными па­ лочками. Сверху шеста было что-то вроде коробки. — Ну где же? Что такое? — Шест-то, шест видите? — Ну и ЧТО ж? — Ну вот вам и весь сказ... Вот вам и нету дождя и не будет, пока вас, дураков, не надоумит умный человек... А умному человеку надо поднести... Что ж даром, что ли "для вас, сизолапых, язык трепать будем... — Ах, лешак!.. Пьяница!.. А мы-то ду­ мали, что и впрямь путное скажет... — Ему бы водка была, а дожжа ему вовсе и не надобно. — Известно, ихнему брату — водка первое дело. — Кабашная голова, — одно слово. Пожилой крестьянин в рубахе с синими ластовицами Гвыступил в защиту: — Вы что ругаетесь-то? Может он и дело говорит? — Какое—такое дело? — А такое стало быть дело, что там' 107