Сибирские огни, 1946, № 1

и краше. Более высокого—нет. Для коммуниста—нет, и не может быть. А тебе подавай Москву. Другому, третьему подавай Москву. Но кто же мне, кто же мне поможет сде­ лать наш Киров-Кузнецкий, город угля, хотя бы в некоторых чертах похожим на эту самую Москву? Кто? Ведь надо все переворошить, переделать. Город надо поднять, культуру людей; один-то в поле не воин! Из беседы с Махорцевым как-то ■само собой явствовало, что только он, этот инженер, и может быть истинно полезен секретарю Горко­ ма; что без него, Карчуганова, Анд­ рею Елистратовичу нипочем не справиться с задачей культурного и промышленного развития город­ ка. Карчуганов начинал ощущать себя ответственным перёд народом и партией чуть ли не в большей ме­ ре, чем сам старина Махорцев; и, чувствуя удовольствие, уважение к самому себе, говорил, изумляясь: — Кто будет помогать? Д а я же, Андрей Елистратович, я же! — Ты? — Конечно, же. я. — Вот это интересно, — лукаво тянул Махорцев. — Будешь ' мне помогать... Д а ведь ты не затем, чтобы помогать мне, сюда явился! Инженер сидел красный. Андрей Елистратович глядел на Карчуганова исподлобья, с любо­ пытством и нехорошей, недоброй жалостью. Спрашивал: — Тебе, наверное, стыдно? — Стыдно. — И все ты, братец мой, врешь! Не тебе, а мне стыдно за тебя, коммуниста. Ступай! — сердито приказывал Махорцев и, резко встав, отвооачивался к окну. — Не верю. Д окаж и делом. Нет, братец ты мой, извини великодушно, но не верю, что и доказать можешь. — Андпей Елистратович... — Ступай, ступай. Через пол- года тебя прощу. Махорцева донимали и по иным разным надобностям. Всегда он находил время при­ нять старика шахтера, который изобрел новый вид скрепера; гов- нячку, у которой муженек много пьет и мало работает, да еще д е ­ рется. Защищал . Выводил такого отца семейства на эстраду раско­ мандировки пред молчаливой тол­ пой шахтеров: — Узнаете? — Знаем. — Как не знать! Забойщик Петро Овсянников. — Я не против, чтобы забойщик Петро Иваныч Овсянников толику выпил после упряжки, — негром­ ко об яснял Андрей Елистратович После настоящей, внушитель­ ной упряжки с выполнением плана, скажем, процентов на сто десять, сто пятнадцать. Отчего же не вы­ пить, коли заслужил. Однако, П е т ­ ро Иваныч превышает план о т ­ нюдь не по углю. Вот, полюбуй­ тесь... Хлещет сорокоградусную. Бьет жену, колотит ребятишек матерится. И детки матерятся. Они у этого героя полуголодные, разде­ тые, разутые. Расскажи-ка , Петро Иваныч, о всех своих художествах Петро Овсянников готов был разреветься, сбежать, ударить М а ­ хорцева, — стоял, неуклюже пере­ минаясь с ноги на ногу. Махорцев не унимался: — Ишь. красная девица, — го­ ворил он, и глуховатый голос его становился злым, жестким. Он опускает глазки. Ж ена у него бе­ ременная. но все равно, вы слыши­ те, он все равно бьет ее. И такой, извините, хзмскии человек носит звание горняка. Женщины кричали : — Укоротить его! — Гнать. — Всю шахту позорит, гад. Н;Да - — Махорцев покачивал головой. — Парнишечка в сажень ростом выворотил, а этакий, про ­ сти господи... Мы вот что решим, товарищи, дадим ему месяца три- четыре сроку для размышления, с ежедневной проверочкой. И посмот­ рим, как он работает, как дома се ­ бя ведет; кто кого пересиливает — водка Овсянникова, или Овсянни­ ков — водку. Впоследствии опре­ делим окончательно — миловать либо наказывать. Мне думается, — прищуривался Махорцев, — что Петро Иваныч Овсянников не з а ­ хочет, пожалуй, не только судиться,