Сибирские огни, 1946, № 1

Уют солдатский в теплом блиндаже, ’Где при коптилке, в тихий час досуга Писали письма женам и подругам. Или садясь кружком у камелька Мы заводили песнь про Ермака... Все это было где-то и когда-то, Все это день за днем мы забывали, И на минутном боевом привале Д ля нас наградой, даром были сладким Махры в кисете пыльные остатки — На каждого лишь по одной затяжке; Консервов банка, да глоток из фляжки, Сухарь, что глотку только обдерет, 'Еще глоток из фляжки и — вперед... 7 Мы шли в прорыв. ...Все яростней и гневней По фронту бой— на запад путь широк. ...Былинностью своих названий древних На указателях проселочных дорог Встречали села нас, спаленные дотла. Одни названья... Камень и зола. Пустыни улиц, мертвые сады — Немецкой злобы черные следы. И ни Луши — одни давно ушли. Чтоб пережить беду свою вдали, Другим еще быть может горше доля — В чужой земле тяжелая неволя... Лишь кое-где, из пепла и мельком Жизнь вдруг сверкала жарким угольком, Из-под руин, из горестных обломков Звеняшчм стоном (вдруг взлетало громко: — Родные, наши, наши!.. И навстречу Бреди, качались тени человечьи... Вот чья-то мать согбенная, седая, Сержанта крестит, плача, причитая; — Сынки, родные!.. Мученице— ей Солдат и сына может быть родней... А он отводит в сторону глаза, Чтоб как-нибудь нечаянно слеза Вдруг по щеке его не пробежала, Глотает молча он и гнев и жалость... А вот из ямы, радостно и звонко: — Ой, наши, наши!.. — (Выпорхнет девчонка , Заморыш .русенький годков семи, К солдату прямо на руки — возьми!.. Чумазая, как перышко легка, И льнет, и льнет к груди сибиряка, Щетину щек его рученкой гладя, Твердит одно лишь:—дядя , дядя, дядя... Он за живое самое задетый (Ведь у него такая птаха где-то...), Лицом светлеет, девочке даря Обломок пропыленный сухаря — Его походный, боевой запас... ...Так возвращенная земля встречала нас... Деревня за деревней — как их много, И через них лежит войны дорога, Припомнить все их я смогу едва лн, Запоминать их мы не успевали... 8 Еще деревня... Дым курился злой Над пепелищем свежим, над золой. Лишь печи русские, как памятники скорби, Встречали нас, охолодев и сгорбясь... Над нами, ветви скрючив, опален. Стонал чуть слышно многолетний кле* Комбат двухверстку вынул из планшетки, Нанес на карту новые пометки, Вперед — на запад устремились стрелы. А там село какое-то горело... 9 Волненье смутное заставило вглядеться В названья рек на карте: Сороть, Льста... И показалось: чем-то милым с детстза Знакомы эти древние места — Михайловское. Озеро Кучане... И в памяти откуда-то со дна Чудесных сказок слышится журчанье Под глуховатый пуд веретена... У лукоморья дуб зеленый... В океане Бушует буря, волны бьются гневно, Тоскует белой лебедью царевна... Михайловское... Озеро Кучане. 10 Какие сказки ласково, напевно, Склонясь над ппяжей. сказывала нянв. Когда являлся в тихую обитель Ку.дпявый неспокойный сочинитель. Любитель песни, старины любитель... Осенний гость— сюда он издали Спешил, когда слетали листья с, кленов, КоРда прощались с Соротью зеленой, Сбираясь в путь далекий, журавли... В каморке няни, при скупой лучине, Певучей предавался он кручине, Хоть до зари, до самых кочетов По-детски жадно слушать был готов. И может быть, под сказ вещуньи-няни Возникли образы и родились звучанья, Которым жить вовеки суждено... И может, было здесь ему дано Увидеть сквозь магический кристалл Россию, о которой он мечтал, Которой посвятил да пламенные оды... 11 Триторское. Аллей старинных своды. И Овятогорский древний монастырь... И вдруг — такую пред глазами ширь. И все, что с детства памятно и мило Пред нами память сразу воскресила — Бывал здесь Пушкин... Здесь его могила Под сенью лип и древней тишины У монастырской каменной .стены. Со всех сторон земных была она Его потомкам, правнукам видна, Сюда, к нему, со всех сторон земли, На языках племен, на всех наречьях, Ручьи любви вегаснущей текли, Любви живой, горячей, человечьей. Сюда из Крыма, с Ангары, с Урала Народная тропа не заростала... И вот сюда— солдаты , мы пришли , В пороховом дыму и в боевой пыли, Пришли сюда дорогою войны Его России — матери сыны...