Сибирские огни, 1946, № 1

время похода в Сибирь, играет казак- Гав­ рила Ильин. Е го обра>з связывает сюжет­ ные линии повествования. Н а первых страницах романа голодный подросток Рюшка ныряет под корягу за большим, трепещущим сомом, на последних — нищий и одинокий старик приходит постригаться в Успенский монастырь на Иртыше. С этим, тщательнее других, вы­ писанным образом русобородого казака : связаны и все немногие лирические сцены романа. Через восприятие Гаврилы Ильи- йа в- значительной мере раскрывается и образ легендарного атамана. Ильину дове. ряет Ермак свои штаны, рассказывает то немногое, что узнает читатель о прошлом [ атамана, об отце, замученном в соляных [ конях, о сухих глазах оставленной где-то Аленки. Но этот метод показа несколько обед­ няет центральный образ романа. Многие высказывания Ермака не кажутся убеди­ тельными именно потому, что мы не ви­ дим, какими внутренними путями пришел он к их утверждению. Еще более скупо показаны соратники Ермака. Вот Яков Михайлов! Его naipy- совый с вшитыми шелковыми кусками ш а­ тер богаче и наряднее шатра Ермака, по утрам этот рассудительный, в движениях медленный человек, выходил на кручу, из-под .руки оглядывал горы, реки, кри­ чал: — О-гой! Ио ведь на этом и кончается его роль в казацком войске. А разве не действуют, вместо запорожца Никиты Пама, Матвея Мещеряка и Богдана Брязги с посеченным лицом, одни лишь имена! Значительно ярче и полнокровнее к а за ­ чьих атаманов, даж е наиболее запоминаю, щегося из и х уд ад-зго Ивана Кольцо, многие эпизодические фигуры романа. Вот, иапример, Буриашка Баглай, одетый в лохмотья, великан с диковинным птичьим выражением лица, безудержно хвастаю ­ щийся там, что «один проплыл через ту ­ рецкий бом в .пять рядов цепей у Азова, сгреб в шапку сокровища паши и пожег халаты его жен». Или, наконец, москов­ ский купец, везущий грузы по Волге и верящий в свое молодое счастье. Автор не дал ему даж е имени и все же читатель не забывает об этом ловком ,в делах купце, который в минуты опасности вспоминает запах моченой кожи и гнилых арбузов, ни на что не похожий запах торговой Астра­ хани и никак не может принудить себя вообразить невообразимое — свою смерть. -Рассказывая о противниках Ермака, ав­ тор излагает историю сибирских народов с древнейших времен: «Три с половиной века стояло Сибир­ ское царство. В древние времена по ве­ ликим рекам на равнинах и по окраинам тайги жили племена землевладельцев - и охотников. Вблизи озера Зайса-н бродило племя усумь. Дудгаоцы рылись в горах Алтая, плавили руду в глиняных горшках, а золото возили караванами в Скифию. И пречеоки-е колонисты с -берегов Понта Евк- синского рассказывали Геродоту о му ­ равьином народе — аримаспах, похищав­ ших золото у графов. Графы стерегли его в далеких горах, где лютая стужа -на восемь месяцев в году обращает почву в камень» и т. д. Эти строки по своей сухости навряд ли чем отличаются от обычного учебника по истории. -Не запоминаются ни мелькающие названия племен, ни имена ханов, сменяв­ ших друг друга в правившем -среди смут и раздоров Тайбугином роду, и мало чи­ тателю узнать, что «Кучум был лихим на ­ ездником и смелым воином» и поэтому, мол, подчинились ему все татарские воло­ сти и племена от Исети и Тобоша до вер­ ховьев реки Омь и озера Ча-гы, и д в ад ­ цать пять лет была ему удача во всем. Не объяснит нам причины ведения Си­ бирского царства рассказ о дряхлости х а ­ на и о том, что «темная вода застлала ему глаза». Мало описания гарема Кучу- ма, чтобы узнать о быте татар XVI века. Процесс феодальной раздробленности, начавшийся в Сибирском царстве и при­ ведший к его падению, недостаточно пол­ но и ярко вскрыт В. Сафоновым. Не только воинская доблесть и наличие огнестрельного оружия обеспечили победу горсточке казаков н ад многотысячным войском татарского хана, -но и н-ераинте- ре-сованнрсть покоренных Кучумом пламен в сохранении власти поработителей, цент- робежные тенденции среди татарских фео- далов 1 Обо всем этом упоминается в ро­ мане, но по образности и яркости иэобра жения и точности характеристик значи­ тельно уступаеткартина-м быта и социаль­ ной жизни центральной части Руси. Это тем более обидно, что наиболее тщательно выписанные страницы о путешествия тай ­ ных соглядатаев хана в «светоч мира — Byxiaipy» совершенно не нужны дли разви ­ тия сюжета романа и выпадают из него и по своим стилевым особенностям. Очищение исторического повествования В. Сафонова от побочных сюжетных линий и -загромождающих развитие основной т е ­ мы эпизодов, более разносторонняя и глу ­ бокая разработка образов основных геро­ ев — значительно повысили бы как худо жественную ценность романа, так и- его познавательное значение. Язык романа, как правило, точен. Автор не пе:р'егружаег речь героев излишними архаизмами и только иногда пытается вое полнить -скупую характеристику того или иного действующего лица крылатым вы­ ражением или поговоркой. Нам кажется ■именно поэтому с образом Никиты Пана идет по страницам романа фраза «Пид еа- мисеньку пику», а Иван Кольцо щеголяет ногайскшм «бурмакан аркан». И уже со всем досадно, что автор нет-нет да и ук ­ расит свои описания такими выражениями: «В чистой светелке, где рыбой пахло, яблоней и молодой счастливой тогда жен­ щиной», или «Этот голос, .скрипучий и вместе вкрадчивый, больше всего нанЬмии иает ивака-нье лягушки, помазанной лам­ падным маслом-». В СОКОЛОВА.