Сибирские огни, 1945, №6

Это подтверждается содержанием книги, в которую вошли произведения чуть ли не всего последнего года. Тов. Смирнов говорил на конференции: «Причины недостатков кроются в том, что наши писатели оторваны от действительной жизни наших дней, от жизни фабрик, заводов, колхозов и поэтому их творчество является больше созерцательным, чем действительно отражающим героические подвиги нашего великого народа». Речь идет, прежде всего, о трудовых подвигах. В самом деле , о чем же писать литераторам глубокого тыла, как не о беспримерных трудовых подви ­ гах гвардейцев тыла, «вынесших на своих плечах основную тяж есть труда на фабриках и заводах, в колхозах и совхозах» (И. Сталин). Читателю хотелось бы видеть на страницах иркутского альманаха и горняков Черемхово, и рыба­ ков Байкала, и колхозников Приангарья, и таежных охотников. Пятнадцатая книга «Новой Сибири» такого читателя разочаровывает. Тема труда героев глубокого тыла в ней почти совсем не затронута. Ни в рассказах, ни в сти ­ хах, ни в статьях. А очерков, являющихся одним из наиболее «оперативных» жанров, в «Новой Сибири», к сожалению, совсем нет. Интересным и значительным мог бы быть рассказ Георгия Маркова «Смо­ ленский гость», но он написан явно поспешно. Содержание рассказа коротко можно передать так: в колхоз «Красные зори» приезжает из госпиталя вы­ здоравливающий после ранения сержант Ефим Демидков, останавливается на квартире у молодой вдовы Настасьи Поярковой, которая в колхозе заведует молочно-товарной фермой. Проходит год, Смоленщина освобождена, Ефим со ­ бирается ехать домой и «робко» говорит председателю колхоза, что он берет с собой Настасью Пояркову. Колхозники сначала не отпускают Настасью, потому что на ней «седьмой год МТФ держится», а потом задумываются — «ведь не в неметчину Настя едет!» — (автор пишет об этом без малейшего чувства неловкости) и легко и просто дают «невесте приданое». Кто корову, кто овцу, кто телку , кто мешок зерна, кто жбан меду. Вслед за этим выяс­ няется, что «приданое» собирают не Настасье Поярковой, а «другим на об­ заведение», то есть членам колхоза, в который возвращается Ефим Демидков. Н астасья говорит, что она на Смоленщине не останется, а «весь колхоз за собой потащит в Сибирь». Она — патриотка своего края. Но вся любовь ее к своему краю выражена в такой хвастливой бесцветной декларации : «Разве мало тут у нас просторов?! Разве есть где-нибудь земли богаче сибирских?!» Бесцветными фразами написан весь рассказ. В нем не показаны ни к о л ­ хоз, ни труд, ни любовь Ефима к Н астасье. Мы даж е сомневаемся, что он ее любит. Сомневаемся потому, что о жизни сержанта у Поярковых автор сооб­ щ ает такими неприятно-меркантильными фразами: «Жил Ефим у Поярковых ладно, ни в чем не нуждался . Нехватки в еде не было, за одежонкой догляд имела Агафья, а для домашних забав и ве­ селья существовал Семка» (сын Настасьи. Л. С.). После этого мы узнаем только, что Ефима «что-то в сердце кольнуло», когд а он увидел Настасью . Вот и вся любовь к Н астасье и ко всей семье Поярковых, если не считать, что летом Ефим берет с собой в поле маленько­ го Семку. Но берет он мальчишку с единственной целью увидеть Настасью на полевом стане. И она приходит. Не к сыну, а к Ефиму. Она пришла бы и без этого предлога, — о сыне она даж е не спрашивает, а сразу заключает Ефима в объятия. Ефим Демидков справедливо упрекает сибирский колхоз за низкие уро­ жаи, говорит «как много возможностей не использовано колхозом» и решает­ ся чему-то научить сибиряков. Хотя к фронтовику приезжают учиться «люди из соседнего колхоза «Сибирский партизан», но чему и как он учит — не­ известно. И звестно только, он «много делает», «наставляет пахарей, бороно- волоков и сеяльщиков». Но «наставления» его ограничены тем, что он наде­