Сибирские огни, 1944, № 4

соседские ребята. Они видели, как он убегал в лес, и теперь стоят на полянке, не идут есть мясо, пить чай: — Останется Адыйок в тайге или придет домой? д у Впереди всех стоит сын бая Баичака — косоглазый и гордый Манзу. Если он увидит, что Адыйок возвращается домой, он пер­ вый припрыгнет от злой радости: — Адыйок — трус. Адыйок — заяц. У Адыйока куриное серд­ це. Адыйок — баба! — так он будет кричать везде и всюду. Будет кричать все лето, всю зиму. Нет, у Адыйока крепкая душа — он не пойдет домой. Пусть- горные духи душат его, он не вылезет из-под этой лиственницы, не вернется на стойбище. В ушах зазвенело. Сердце сжалось от страха. Мальчик закрыл глаза. Горные духи посмотрят на него, подумают, что он умер, и не тронут его. Вот один, слышно, подходит к лиственнице. Вот уже близко- близко... Адыйок не откроет глаз. Адыйок — мертвец. А утром Адыйок встанет, улыбнется всему окружающему. Утром он может и на стойбище вернуться. Соседские мальчишки не посмеют над ним смеяться. Он один ночевал в тайге. Он не трус. Он не боится ни людей, ни горных духов. В долине будут говорить: «Семилетний ребенок один ночевал в лесу. Вот это да-а!..» Если бабушка не умерла, то завтра она со слезами на глазах будет целовать Адыйока: «Милое мое дитя. Как же ты один в лесу ночевал? А я тебя ис­ кала по всей горе и не могла найти. Ты у нас смелый человек!..». Стало прохладно, значит, ночь спустилась на землю. Адыйок сжался в комочек. . Какие-то страшные черные существа подходили к нему со- всех сторон. Откуда-то приближался страшный шум и звон, словно по лесу шел шаман и дико бил в огромный бубен. Неужели это отец? Идет по лесу и шаманит, чтобы скорее найти своего сына? Нет, это ему послышалось. Это стучит его сердце. Этот звон — у него в ушах. Бабушка говорит, что, если человек в беде поплачет, ему ста­ нет легче. Разве попробовать? Нет, по слезам никто не найдет его. Да и в юрте мать не раз ему говорила: «Ты не девчонка, — не должен плакать». I Он не будет плакать.