Сибирские огни, 1944, № 4

И позорные путы свирепо срывая, Поднялась Аграфена и прямо «на немцев пошлй. •Босиком, в потемневшей от крови рубахе, Аграфена метнулась, как буря, гневна, И пришельцы пред нею поранились в страхе. И горящую печь распахнула она... Головню, побледневши от боли, схватила, Словно огненный стяг подняла головню: «Ты исчезни, сгори, сатанинская сила!..» И шагнула навстречу последнему дню. И зеленым рассветным лучам осияниа, Кумачовый платок сорвала с головы: «Донеси ты, волна, мой платок до Гурьяна, Буйный вихрь, отнеси мою весть до Москвы. Дабы звали кремлевские древние стены И московский народ, и святые места, Что эа Русь, за Москву умерла Аграфена И что совесть ее перед Русью чиста». Но мушкетов увидела черные дула. «Неужели не успеть?» — И, рванувшись вперед, Головню, словно молнию, в порох метнула, —• И окутался дымом седой небосвод... Тихим полднем к полоске прибрежного ила, Где Гурьян сберегает пути на восток, Обгорелые щепки волною прибило И горящий огнем кумачевый платок. а. Красноярск 19t3—1944 г.