Сибирские огни, 1944, № 4

вать, не для того, гово-рит, меня мать родила, чтобы немцу бот­ форты чистить... Вот! Он вьюнош казацких кровей, с ним сгово­ римся-... И сгрудились казаки в тесный круг, и целовали дуло пистоле­ та, и клялись, что еще не -родился тот человек, который бы су­ мел али грозой, или подкупом, али лаской выведать задуманное ими, и сколько бы писарь-толмач уши свод ни развешивал все равно ничего не услышит. Опять расходилась над крепостью непогода. Ветер, ветер — как Мохнатый колодник, спущенный с острожной цепи, нет ему удержу, нет ему кротости и дремоты. И с ветром прилетел в окно камень, А с камнем была записка, и писарь перевел такую дерзость: «Ты, колбасник, Мохнатого на цепь посадил, а он все равно с цепи уйдет. И хоть в заморских землях будешь — все равно сы­ щет тебя и свой суд тебе учинит». Стекло 'В крепостях сибирских еще слыло редкостью, скоро его не добыть. Заткнули разбитое окно старым: халатом Фрауэн- дорфа. Но халат не помог. Ветер ходил по горнице, шевелил ка­ зенные бумаги, будто читая их, задувал свечи. Он хозяйничал здесь, этот ветер, и не было у господина коменданта такой силы, чтобы отменить ветровое бесчинство. От всех тревог Фрауэндорфу спалось худо. Всю ночь у его изголовья горели свечи, под подушкой лежал пистолет. Но когда, после долгих припадков кашля, он наконец засыпал, — беснова­ лись у него в мозгу такие сны, что дай бог скорее проснуться й уж лучше совеем' не спать. О, Сиберия, страна варваров! Здесь и сновидения страшны. ' И в самую ветровую изо всех ночей не то приснилось ему, не то в 'самом деле явился призрак. Был призрак укутан в саван, чернолиц, рогат. Погрозил Фрауэндорфу пальцем, снял со стены сибирскую саблю, ушел с ней. Фрауэндорф на своем веку участвовал во многих баталиях, но с нечистой силой иметь дело не' приходилось. Он как бы оцепенел, не мог ни вскочить с постели, ни крикнуть, ни выстрелить... И стали люди говорить, что к немцу сам Антоха Линев с того света приходил, свою саблю забрал. От кого слух? Да от молод-., шего денщика Самохи. Этот не обманет, он к нему приставлен свечи зажигать... Полведра воды не хватило дешцИку, чтобы с лица сажу омыть, чтоб ни единого пятнышка для улики не осталось. Но об этом никто не знал. Фрауэндорф приказал утроить караулы, писарь и адъютанты не 'Отходили от него ни на шаг. Сабля! Проклятая сибирская саб- 18