Сибирские огни, 1944, № 4

А. П. Чехов первый из русских писателей Иначе, правильно увидел Сибирь, ее людей, ее природу. Этап, каторга, чиновничий произвол не лишили его способности видеть красоту родной стра- нь}, «ее степей холодное молчанье, ее лесов безбрежных колыха­ нье, разливы рек ее, подобные морям». По Западной Сибири Чехов ехал в распутицу, во время раз­ лива рек. Он испытывал здесь много путевых невзгод и лишений, и наброски Чехова о первой части пути носят мрачный колорит. В письме из Иркутска он сообщал: «Ехать было тяжело, време­ нами несносно и даже мучительно; разливы рек, холод, питание исключительно чаем, грязная одежда, тяжелые сапоги, невылаз­ ная грязь — все это, имело для меня подавляющее значение и отодвигало природу и сибирского человека на второй и третий план». Имело, очевидно, влияние и состояние здоровья Антона Павловича: «У меня по утрам бывало кровохарканье, — писал он из Томска, — которое наводило на меня нечто вроде уныния, воз­ буждая мрачные мыс/ш». Но вот расцвела весна, улучшилась дорога, и сибирская при­ рода открылась перед Чеховым во всем своем величии и своеоб­ разной красоте. Чехов назвал ее «оригинальной, величавой и прекрасной». Особенно сильцое впечатление произвел на писателя Енисей: «В своей жизни я не видел реки великолепнее Енисея. Ени­ сей могучий, неистовый богатырь, который не знает, куда девать свои силы и молодость... На Енисее жизнь началась стоном, а _ кончится удалью, какая нам и во сне не снилась. Так, по край­ ней мере, думал я, стоя на берегу широкого Енисея и с жадно­ стью глядя на его воду, которая со страшной быстротой и силой мчится в суровый Ледовитый океан. В берегах Енисею тесно. Невысокие' валы обгоняют друг друга, теснятся и описывают спи­ ральные круги, и кажется странным, что этот силач не смыл еще берегов и не пробуравил дна. На этом берегу Красноярск, самый лучший и красивый из всех сибирских городов, а на том — го­ ры, напоминавшие мне о Кавказе, такие же дымчатые, мечта­ тельные... Много у меня было разщдх мыслей и все они путались и теснились, как вода в Енисее, и мне было хорошо...». Горы, окружающие Красноярск, напоминали Антону Павлови­ чу Кавказ. «А когда перед вечером, уезжая из города, я пере- плывал Енисей, — сообщал он сестре, — то видел на другом бе­ регу совсем уже кавказские горы, такие же дымчатые и мечта- .. тельные... Горы и Енисей — это первое оригинальное и новое, встреченное мною в Сибири». • Чехов с нетерпением ждал тайгу. На его пути она началась после Енисея. «О ней много говорили и писали, а потому от нее f ждалось не того, что она может дать, — записал Чехов в своем