Сибирские огни, 1944, № 4

— Вначале было страшно, — говорил он мне в одну из послед­ них встреч, — а потом — ничего, привык... Однажды в пургу немцы предприняли контратаку. Наше под­ разделение стало отходить. Тогда из людей, обслуживающих командный пункт, составили отряд и вверили капитану: — Ведите в бой и остановите немцев. Капитан повел людей в бой. Оружие было не у всех. Воору­ жались в дороге, за счет винтовок, которые несли в тыл раненые. Пурга была такая, что в десяти метрах ничего не видно. Ка ­ питан не бывал на этом участке переднего края. Куда вести лю­ дей — неизвестно. Помог кадровый офицер, встретившийся в пути. Они пошли вместе. Натиск немцев был остановлен. В наградном листе было записано: «В дни наступательных боев капитан Доронин не выходил из боя, все время — в частях, с бойцами и командирами. Он давал из номера в номер стихи «Саша Сибиряков», в которых показывал боевые дела и успехи десятков бойцов и офицеров. Доронина знает вся часть, его любит весь красноармейский состав. За боль­ шую работу в газете и личное участие в наступательных опера­ циях Доронин достоин правительственной награды...» Поэт был награжден медалью «За боевые заслуги». 7 Популярность поэта в дивизии была огромной. Везде его встречали как друга, как гостя, как своего боевого товарища. Подойдет он, бывало, к огоньку — ему лучшее место: — Садись, Саша, расскажи новенькое, прочитай стихи... Загля-нет в блиндаж — досадят, где поудобнее. Так всюду. Однажды он заглянул в шалаш, где отдыхали красноармей­ цы подразделения, в котором он раньше не был ни разу. Но и там его узнали — встречались где-то на привале во время осеннего марша. Кщ-то вспомнил, как Саша в пургу вел в атаку отряд, наспех сформированный из писарей, поваров и сапожников. Мы. своих врагов ^заклятык Истребляли в том бою. Саша бил из автомата По .фашистскому зверыо. — А дальше-то как, товарищ капитан? —•Я уже не помню, — ответил поэт. • — А дальше так, — отозвался какой-то паренек и прочитал две строфы: Би1ли пушки и снаряды, Уходили вдаль, звеня. И несли фашистским гадам Море стали и огня. И тогда сквозь снег пушистый