Сибирские огни, 1944, № 4

Брови сдвинули, помрачнев. Как и мне, им сжигает сердце ' Справедливый священный гнев. Он смотрел на сынов Сибири, чистивших автоматы перед завтрашним боем, и создавал мужественный образ своего героя: ...Он до конца останется тут, Стреляя наверняка.' И если фашисты пройдут, то пройдут По трупу сибиряка. Он заметил, что, когда наши бойцы запевают песню, немцы начинают пальбу. Немец боится русской песни: 'поют советские бойцы — значит они бодры, смело смотрят в будущее, верят в Ч свою победу. И немец озлобленно и дико спешит расстрелять песню, нарастающую, как гроза. Об этом замечательно написал другой поэт-сибиряк Василий Глотов: Поют бойцы, гудит равнина. И немцам кажется, что ват Прошелестит, провоет мина И песню в клочья разорвет. Они палят, палят, как черти, Им не осмыслить, не понять, Что песня «е боится смерти, Что песню им не расстрелять’. Богатков видел песню, одетую в солдатскую шинель, песню — бессмертного и грозного бойца. Он заслуженно прославлял русское оружие. Сидя в блиндаже, вполголоса запевал- На родном зауральском заводе , Изготовлен он немцам на страх. Он у каждого есть в нашем взводе, Он п надежных гвардейских руках. Бойцы подхватывали песню, посвященную |>ищам» поэта по взводу: i Метко бьет по швали грязной Вороненый верный брат, Беспощадный, безотказный Наш советский автомат. ■ Поэт, композитор и запевала продолжал: Фрицы в панике мечутся в норки,.' Приникают к земле не дыша, Лишь послышится скороговорка Смерть несущего им ТШ Ш ’а. им, «боевым това- - i- r