Сибирские огни, 1944, № 4

бать. Работали ложками быстро.. Смотришь, один уж отхлебался и ложку на край чашки положил, рот рукавом вытирает, потом хлеб режет и мяса дожидается. А в ту пору мы все курятину ва­ рили. Уйма у хозяина было кур, гусей, индеек. Курица нипочем была. Да-а... И вот был у нас такой обычай, как только какой- нибудь парень зазевается, так тот, кто приносит мясо, берет чаш­ ку, а ложку закидывает в сторону. Локки-то были здоровые, бе­ резовые, точно противотанковая граната. Как взовьется! Как спохватится хозяин, как побежит за ней, — только ноги мель­ кают. А в это время и расхватают курятину. Прибежит «ложеч­ ник», а курочку-то или петушка... кукареку. Съели. Главное в де­ ле — никогда не зевай. А то размечтаешься, когда не следует. Я вот иногда лягу спать, закрою глаза. И не сплю еще, а мечтаю. Будто я дома и жена меня крепко обнимает. А от­ кроешь глаза — перед тобой бревна. И получается от таких меч­ таний одно расстройство. Плюнешь и... заснешь. Надо же отдохнуть. Дело может так повернуться, что потом сутки не спавши будешь. Война ведь. А сонный воин, точно сова днем. ‘Глазами хлопает, не видит, сооб­ ражение мутное и никакой бодрости. Иван Деревянкин, наш разведчик, говорит: — Мечта должна быть о борьбе. — Может быть и так, а? НА Н ЕЙ Т РА Л ЬНО Й ЗОНЕ Между нашими и немецкими траншеями метров двести. Так эту полосу и звали — нейтральная зона. И стояли на этой зоне немецкие танки покареженнме. Черные на снегу, как мертвые жуки. Однако из танков частенько постреливали немецкие снайперы. Наши* тоже это практиковали. Однажды из такого танка начали стрелять. Тогда командир взвода призвал снайпера Алексея Горюнова и говорит: — Убери ты этого «стрекача». Перед рассветом пополз Горюнов к тому танку. Кругом ракеты освещают. Немцы не могут без них обойтись, боятся. Ну, ползет наш Алексей, а как осветит ракета — лежит и не двигается. Потухнет — дальше ползет. А было это в феврале. На Алексее масхалат, его на снегу не увидишь. Так... Подполз Горюнов благополучно к танку и лежит. Ждет, когда немецкий снайпер жизнь подаст. Лежит час, другой. Тихо. — Неужели ушел «стрекач»? А лежал Алексей сбоку танка. Возьми да и подайся чуть к